– Они тебе что-нибудь сказали?

– Нет, но думаю, они наблюдали за мной.

– Послушай, Грустный, вечно тебе что-то мерещится, – бросил Камуньяс.

Итак... Полночь. Пляж Бенидорма. Собрание Футбольнейших.

– Ну, рассказывай, – поторопила меня Мэрилин.

– Выкладывай, что стряслось? – спросил Тони.

– Пока не могу, – сказал я. – Нужно всех дождаться.

Мы посмотрели друг на друга. Нас было восемь человек. Не хватало одного.

– Алёны нет, – сказала Анита.

– Точно.

– Может, с ней что-то случилось, – сказал Грустный.

– Почему с ней что-то должно было случиться? – удивилась Мэрилин.

– Я не знаю, – сказал Грустный.

– Хорошо, но ты хоть намекни что ли, – сказал Томео. – Какая тема собрания?

– Он сказал, что случилось что-то очень странное, – сказал Камуньяс.

– Так ты уже в курсе что ли? – спросил Восьмой.

– Нет, нет, он не захотел мне ничего рас-сказывать.

Тони сделал шаг вперёд.

– Ну, теперь всё в порядке, – сказал он. – Алёна сейчас подойдёт. А теперь сделай одолжение, скажи, зачем ты нас позвал.

Я почувствовал, как в этот момент на меня в упор смотрят четырнадцать глаз.

– Хорошо, – сказал я. – Мы выиграем финал.

– Чего?

– Это что, шутка?

– Тебе вещий сон что ли приснился, Пакет?

– И ты вызвал нас среди ночи для этого?

– Минутку, пожалуйста, – сказал я. – Вы меня не поняли. Дело не в том, что я думаю, что мы выиграем финал. Кое-кто сказал мне об этом.

– И кто, если не секрет? – спросила Мэрилин.

– Люсьен!

Что? Кто это сейчас сказал? Голос раздавался со стороны дороги. Мы все разом обернулись. И увидели Алёну.

– Люсьен! – кричала она, подбегая к нам. – Люсьен уехал!

– В каком смысле он уехал? – спросил Тони.

– В прямом: он уехал домой, в Париж, и больше не собирается играть за «Кронос», – сказала Алёна. – Только что в новостях по телеку сказали. Поэтому я опоздала.

Алёна добежала, наконец, до пляжа. Она выглядела очень расстроенной.

– Никто не знает, в чём причина, – продолжила она, – но с этого дня он больше не играет за «Кронос». Одни говорят, что он записался в профессиональную команду, и будет играть со взрослыми. Другие, что он вообще уходит из футбола. Ясно одно: здесь его больше нет.

– Но ведь это... – начала Мэрилин.

– Это очень хорошая новость! – сказал Тони. – Значит, он не будет играть с нами в финале.

В такой формулировке новость действительно казалась хорошей. И тут мы заговорили одновременно. Что да, это всё было очень странно. Что Люсьен собирался подписать многомиллионный контракт. Что нам жаль, что мы не сыграли против него, но так будет лучше.

Когда все немного поутихли, Камуньяс повернулся ко мне и спросил:

– Ладно. Ну а ты, Пакет, что хотел нам сказать? Почему ты решил, что мы выиграем финал?

– Ты сказал, что мы выиграем финал? – спросила Алёна удивлённо.

– Вообще-то это не я сказал, – начал объяснять я.

– А кто?

– Ну, тот, кто уехал в Париж...

– Люсьен сказал тебе, что «Кронос» проиграет в финале, а мы выиграем?

– Вот именно.

Все замолчали и уставились на меня. А потом на меня обрушился шквал вопросов.

– Как мы обыграем «Кронос», если они лучшие в мире? – спросил Камуньяс.

– Когда он тебе это сказал?

– Откуда он знает?

– Он что, думает, что если он не будет играть, то мы обязательно победим?

– И вообще, почему ты решил, что Люсьен сказал тебе правду? Может он просто решил над тобой подшутить? – предположил Тони.

– Не знаю, – сказал я и пожал плечами.

– Но что именно он тебе сказал? – спросила Алёна.

– Он сказал мне, что мы выиграем финал. Что это решено.

– Кем решено? – спросил Камуньяс.

– То же самое я спросил у него, – сказал я.

– И что он тебе ответил?

– Ну... ничего. Он ушёл, не сказав больше ни слова, потому что тренер Хабермас поджидал его в коридоре, и вообще он очень нервным выглядел, этот Люсьен.

Похоже, моя история не очень-то вдохновила ребят.

– Посмотрим, правильно ли я понял, – сказал Тони. – Ты вызывал нас посреди ночи, чтобы сообщить, что этот француз, перед тем, как свалить в Париж, сказал тебе, что мы выиграем финал?

– Да, – подтвердил я.

– Важное известие, нечего сказать.

Все, похоже, были согласны с Тони. То, что сообщил мне Люсьен, казалось не таким уж и важным. Возможно, он сказал это, потому что думал, что если он не будет участвовать в матче, то мы победим. А может, это была просто идиотская шутка.

– Я думал, что-то более серьёзное окажется, – расстроился Камуньяс.

– И я, – добавил Томео.

Алёна посмотрела на меня и, поняв, что с моим мнением тут никто не считается, сказала:

– Минуточку. Если Пакет созвал Футбольнейших, значит, у него есть на то веские основания.

И снова все уставились на меня.

– У тебя есть основания? – спросила Мэрилин.

– Думаю, да, – сказал я, но не очень уверенно.

– Ну, выкладывай.

Я посмотрел на ребят. И подумал, что, пожалуй, пришло время рассказать обо всём, что творится у меня в голове.

– Во-первых, мы дважды подряд одержали победу над командами, которые были намного сильнее, нас. Во-вторых, оба матча мы выиграли, не забив ни одного гола. В-третьих, теперь нам предстоит сыграть против лучшей команды мира. В-четвёртых, звёздный игрок этой команды говорит, что мы победим, и уходит. Многовато совпадений, вам не кажется? Ну и пятое... Фелипе и Алисия прячутся, чтобы поговорить о каких-то деньгах и других непонятных вещах, – выдал я. – Мне лично всё это кажется как минимум странным.

– В твоей версии, да, выглядит странновато, – сказала Алёна.

– Эй, эй, мы не забили гол, зато я сделал несколько сейвов... – сказал Камуньяс.

– И я думаю, что мы сыграли неплохо, – буркнул Томео.

– Да никто и не говорит, что мы сыграли плохо, – сказал я, – просто всё это очень странно, и есть ощущение, что кто-то заинтересован в нашей победе.

– Ты имеешь в виду кто-то, кроме нас?