Знаете, просто не надо было допускать эти познавательные путешествия в логово тигра – ваш опыт достаточен. Теперь же вы запоздало взялись себя оправдывать, выдвигая тезис: можно ли судить родителей? Ну, соглашусь я с вами: судить можно. Вот вы тоже родитель, и вас тут судят – кто как понимает. Отчего нельзя? Тут высказано мнение, что ваша книга более форма мести, нежели защита. Мне тоже так кажется. И суть не в том, хорошо это или плохо, приемлемо с позиций высокой правоты или нет, а в том, что, даже делая это, вы не уверены в своем полном праве, потому и стараетесь нагнетать обстановку.

В чем, собственно, состоит обвинение? В том, что мать была плохая и девочку не любила, как любила сына. А много ему дала эта материнская любовь? Сделала из него успешного человека? Знаете, надо признать общеизвестный факт: есть матери, начисто лишенные материнского инстинкта, вроде больных животных. И без толку им что-то доказывать или обижаться на них за эту скудость души. Понятно, что ребенку дорого даются такие выводы. Но взрослому человеку эту детскую инфантильность надо преодолевать.

Дайте себе сознательный отчет, чего конкретно вы хотите: матери отомстить или насладиться сочувствием читателей. И то, и другое – вполне понятная цель. Только в первом случае – это жесткий, достойный удар, а во втором – жалкое нытье. Но вы никогда не заставите свою мать думать и чувствовать иначе, никогда ей не докажете вашу отдельную правоту – другой материал, другая порода.

Меня как жаром обдало, когда я прочитала: наконец-то! Не ругань, не брань, не злобный лай. Мне предлагается нормальный человеческий спор при почти полном со мной несогласии. Есть с кем поговорить! Хотя обидно, что умный человек настолько меня не понимает, не принимает даже… Я ответила.

Автор:

А я во многом с вами согласна. Только, простите, опять придется напоминать о невнимательности. Вы не заметили такой детали, что мне приходится теперь лечиться, и вообще-то я практически инвалид. К примеру, мне, очевидно, больше никогда не придется «выйти на работу». Что бы вы сказали человеку, как бы поучали его, если бы он написал подобную вещь о матери, которая собственными руками отрубила ему ноги? Вы точно так же читали бы ему мораль? Говорили об инфантильности? О «сознательных отчетах»? О «достойных ударах и жалком нытье»? Думаю, нет. Просто в силу (извините опять) нашего совкового мракобесия большинство людей просто не понимают, что за болезнь я заработала с помощью мамочки и какие она (болезнь) имеет последствия. Это все проходит мимо ваших глаз, мимо сознания, когда вы читаете. Я уже об этом написала, придется повториться (ну, а как прикажете быть?): чтобы понять и судить, поинтересуйтесь хоть в Интернете, что у меня за болезнь такая и как я с этим живу… И как мне еще надо жить с этим дальше. Да, у меня есть руки и ноги, их никто не отрубал, но полноценной жизни нет и уже никогда не будет. Это так трудно понять? И я – не ангел с крылышками, чтобы все прощать и бесконечно подставлять битые щеки. Тем более – прощать сломанную жизнь. То, что мне удалось «починить и подклеить» – исключительно моя заслуга и показатель моей живучести. Да и жива я по сей день только потому, что убралась от нее, от матери, подальше, на край света…

Марина:

Ну, хорошо, вы меня убедили. Я знаю, что такое сердечно-сосудистая дистония не понаслышке – сама много лет маялась. На улице со «скорой» подбирали. И тоже не знали, чем лечить. И врачи смеялись, говорили, что дурью маюсь, просто замуж надо. В общем, правы оказались – после замужества на меня такие проблемы навалились, что все прежние показались пустяками. Но все это прожито и пересилено – с теми же ресурсами. Когда я поняла, что кавалерийскими наскоками никого не переделать и под себя не подмять, я просто стала искать в близких хорошее. И нашла, хотя на это ушли годы.

Но я вас не поучаю – случай иной. Как вся жизнь иная. Верю, что вам очень плохо, и вы взялись писать потому, что, наверно, только это вам и доступно теперь. Понимаю, что атмосфера повествования навеяна вашим состоянием, и все же призываю быть выше этого. Конечно, при этом я просто пытаюсь передать вам свое понимание – по-другому и не получится, это же явление личностного общения. Знаете, мы с вами в чем-то схожи, во всяком случае, я взялась писать для того, чтобы расширить кругозор моей дочери, когда она с большими глазами спрашивала меня в тринадцать лет: мама, отчего люди такие злые? Не нашла взаимопонимания в своей среде. Мне нечего было представить ей в качестве примера, и я написала для нее книгу о дружбе. Начала о детях, а вышла на взрослые проблемы. Она тогда от огорчений слегла в больницу, пошли одна за другой болячки, перешедшие в хроническую форму. Залечили ее тогда знатно: начали с обычной ангины, а потом пришлось лечить желудок, почки, сердце, легкие. Но корень проблемы – нервы. И я написала для нее вещь, в сути своей трагическую, но с позитивным посылом. Проблемы в школе никуда не делись – с учителями не складывалось, и я предложила ей: а давай посмеемся над этими педагогами вволю. И постебались – хохотали обе. Подруги читали, тоже очень веселились. Девочка выросла, детские печали сменились на взрослые – куда денешься, жизнь такая.

К чему я все это пишу? Только к тому, что из горького опыта жизни может вылупиться очень светлая птица – некое вселенское мироощущение, дающее власть над немощами тела и даже побеждающее зло. Если же не птица, то мудрый змей, видящий тайные корни человеческих страстей. И притом творение может жить отдельной от своего творца жизнью – он был лишь как бы каналом, через который впорхнула в мир светлая идея. Я не читала главную книгу вашей матери, но помню фильм. Сейчас и сюжет, и исполнение выглядят каким-то обветшалым гламуром, а тогда это был свежий ветер. Так что на пике совершенно необъяснимого вдохновения порой рождаются шедевры, лишь одним мгновением связанные с автором. Человек может быть и грязен, и гнусен, и даже развратен, и в то же время содержать в тайнике своей души звездное зерно. Беда в том, что не за душевные достоинства даются таланты, а по какой-то неведомой логике таинственной вселенской силы. Оно приходит и уходит, когда сочтет нужным, а человек остается со своим грузом воспоминаний о счастливом моменте этого духовного соития. А потом хоть мантры пой, хоть на голове ходи – оно ушло, осталась только чисто человеческая суета.

Я не знаю, насколько это касается вашей матери, но знаю, что светлый дух присутствовал в ее повести. Я знаю, каково при этом домашним – они хотят, чтобы мать принадлежала им всецело (с отцом иначе), а она вроде бы тут и в то же время нет. Обдумывает свои сюжеты! – язвительно восклицают близкие. Ну да, летает, дура, где-то в эмпиреях: то мясо пережжет, то гора белья нестиранного. Глаза пустые, вид отсутствующий. То молчит все время, то срывается на пустяках. А мы просили нам творческую маму?!

Знаете, в вас говорит нежелание прощения и настойчивое настроение всегда во всем быть правой, а это в совокупности все разрушающий таран. Простите, но вам еще придется принять от вашей дочери и упреки, и непонимание. И произойдет это, по вселенской несправедливости, именно тогда, когда ваши физические силы будут в самом глубоком упадке. Вы фатально глухи к людям, весь прочий мир для вас лишь декорация к вашим страданиям. Это свойство тяжело больных, и их трудно винить в этом. Кажется, в данном случае приличествует добрая, утешительная ложь. А вас так и бьют по самому больному месту – такие злые люди? Но ведь это лишь ваше страстное обвинение вернулось к вам же бумерангом. Люди, как зеркала: они отражают то, что вы выплескиваете в них.