Белая Башня высилась в самом центре города – массивная, белая, как кость, колонна, почти на сотню спанов вздымающаяся в небеса и видимая на десятки миль. Путники, направлялвшиеся к городу, видели ее еще задолго до того, как могли разглядеть сам город. Она являла средоточие силы Айз Седай; ее одной хватило бы, чтобы придать Тар Валону незабываемый облик, но кроме нее по всему городу возвышались и другие, меньшие башни. Не только шпили – здесь были и спиральные, и желобчатые башни; между теми, что располагались близко друг к другу, в сотне футов над землей, а иногда и в двух сотнях или больше, были переброшены мосты. Даже Поднебесные Башни Кайриэна не могли сравниться с ними. В центре каждой площади располагался фонтан, памятник или большая статуя, установленная зачастую на постаменте высотой шагов в пятьдесят. Но и сами здания были несравнимо величественнее, нежели в других городах. Вокруг принадлежащих купцам и банкирам роскошных особняков, украшенных куполами, шпилями, колоннадами, теснились лавки и гостиницы, таверны и конюшни, доходные дома и жилища простого народа. Однако даже они были отделаны резьбой и фризами, которые сделали бы честь любому дворцу. Да многие из них и сошли бы за дворцы. Почти все они были огирской постройки, а огир строили ради красоты. Еще более чудесными были те разбросанные по всему городу строения – они виднелись тут и там, по полдюжины на каждой улице, – где каменщикам-огир предоставили свободу самовыражения. Трехэтажное здание банка вызывало в памяти стаю птиц в полете, изваянных в золотистом мраморе; при виде здания гильдии купцов Кандора перед глазами вставал образ табуна лошадей, купающихся в прибое, – а может быть, это волны прибоя превращались в лошадей. Огромная гостиница «Синий Кот» больше всего напоминала то, что значилось в ее названии, – а именно синего кота, спящего свернувшись в клубок. Большой Рыбный Рынок, крупнейший из городских рынков, казалось, и впрямь был косяком здоровенных рыб, зеленых и красных, голубых и полосатых. Другие города тоже могли похвастаться зданиями, построенными огир, но среди них не было ничего подобного тому, что было представлено в Тар Валоне.

Одно из огирских творений окружали строительные леса, поэтому Морейн разглядела лишь то, что возведено оно из зеленого и белого камня и, казалось, сплошь состояло из изгибов. По деревянным платформам ходили каменщики-огир, некоторые из них с помощью торчавшего над улицей длинного деревянного крана поднимали вверх огромные куски белого камня. Даже произведения огир время от времени требовали ремонта, и ни один каменщик из людей не мог воспроизвести их искусства. Впрочем, видеть огирских каменщиков доводилось не так-то часто. Сейчас один из мастеров стоял на мостовой, у основания широкой лестницы, ведущей к нижнему ярусу лесов; на строителе был длинный темный кафтан, колоколом висевший над сапогами, под мышкой огир держал толстый рулон бумаги. Если не присматриваться, мастера можно было принять за человека. И если не обращать внимания на то, что его огромные глаза оказались на одном уровне с глазами Морейн, когда та проезжала мимо. А также на торчавшие из волос длинные уши с кисточками на концах, на нос чуть ли не во все лицо и на рот, только что не разрезавший это лицо пополам. Брови свисали ему на щеки, словно усы. Морейн приветствовала огир, церемонно поклонившись со своего седла, и он ответил ей не менее торжественным поклоном, поглаживая узкую бородку, спускавшуюся ему на грудь. Однако когда огир повернулся и начал взбираться по лестнице, его уши дернулись, и Морейн почудилась в этом усмешка. Любой встречный в Тар Валоне огир распознает платье Принятой с первого взгляда.

Вспыхнув, Морейн покосилась на Суан – не заметила ли чего подруга, – но та по-прежнему не сводила взора со Стилера. Возможно, она даже вообще не увидела огир. У Суан в голове, может, одни головоломки и загадки, но ухитриться не заметить огир?

Примерно через час после выезда из Башни отряд достиг Алиндейрских Ворот. По широкому мосту могли свободно проехать бок о бок пять или шесть повозок; на обоих его концах располагались стройные башни с зубчатыми верхушками. Над высокими белыми стенами города тоже возвышались башни, вдававшиеся в реку, но ни одна из них не была столь высокой или мощной, как те, что охраняли мост. Огромные, окованные листами бронзы ворота были распахнуты настежь, однако на верхушках башен несли вахту гвардейцы, – по их команде створки в любой момент могли захлопнуться. Еще две дюжины стражей, вооруженные алебардами, стояли вдоль обочины, наблюдая за теми немногими, кто проходил мимо. Морейн с Суан и их эскорт притягивали взгляды караула, как магнит – железные опилки. Точнее, внимание привлекали платья с семицветной каймой. Никто, однако, не сказал ни слова о Принятых, покидающих город, – вероятно, потому, что какая-то группа уже миновала эти ворота. В отличие от переполненных улиц, на мосту движения не было. Все, кто искал защиты в Тар Валоне, уж давно укрылся за его стенами, и, несмотря на внешнюю обыденность жизни в городе, никто, по-видимому, не считал, что покидать город уже безопасно. Один из гвардейцев, широкоплечий знаменщик, кивнул Стилеру, и тот, не останавливаясь, кивнул в ответ.

Когда копыта лошадей застучали по мосту, у Морейн перехватило дыхание. Мосты сами по себе были чудом – каменное кружево, созданное с помощью Единой Силы. Они выгибались дугой почти на целую милю и упирались в твердую землю, начинавшуюся за болотистым речным берегом. Лишенные опор конструкции были настолько высокими, что под ними без помех мог проплыть даже самый большой корабль. Однако вовсе не это поразило Морейн. Она оказалась за пределами города! Сестры вбили в голову каждой послушницы, что если она хотя бы ногу поставит на мост, это уже будет рассматриваться как попытка к бегству, а бегство считалось самым тяжким преступлением, какое только могла совершить послушница. Если не считать убийства, конечно. То же самое относилось и к Принятым, просто им не надо было об этом напоминать. И вот она – за пределами города, на свободе, словно уже носит шаль! Морейн оглянулась на окружавших ее солдат. Ну... почти на свободе.

В самой высокой точке моста, более чем в пятидесяти шагах над рекой, Стилер внезапно натянул поводья. Он что, спятил и решил полюбоваться на Драконову Гору, что виднелась в отдалении, над обломанной вершиной которой поднималась ленточка дыма? Охваченная радостными чувствами, Морейн совсем забыла о холоде, но резкий ветер с Алиндрелле Эринин пробрался под плащ и быстро напомнил о себе. Вонь горелого дерева ощущалась здесь особенно сильно. Трубы смолкли, – неожиданно осознала Морейн. Наступившая тишина почему-то казалась не менее зловещей, чем прежде – непрекращающийся зов труб.

Потом Морейн заметила у подножия моста группу конников – человек девять или десять, которые смотрели в сторону городских стен. Вопрос, почему смолкли трубы, тут же перестал беспокоить ее. Полированные кирасы и шлемы всадников сияли серебром, и их длинные белые плащи лежали на крупах лошадей. Обнимая Источник, она ощутила, как ее наполняют жизнь и радость, но сейчас важнее оказалось то, что Сила обострила ее зрение. Как Морейн и подозревала, на плащах красовалась вышивка – пылающее золотое солнце. Чада Света! И они посмели перегородить один из мостов Тар Валона? Что ж, здесь есть только они с Суан и гвардейцы Башни. Однако это ничего не меняет. По правде говоря, тот факт, что здесь не было никого, кроме них, только усугублял ситуацию.