Юноша старался не смотреть на лица своих соратников, в их глаза, полные ожидания. Он не чувствовал себя уверенно в роли вождя и не понимал, как на него свалилась такая ответственность. Нужно было попросить Оливера произнести речь, уж тот-то не растерялся бы в подобной ситуации.

Или Сиобу. Лютиен взглянул на девушку, направляясь к виселицам, которые сооружались для купцов и циклопов, признанных заслуживающими подобного конца. Может, удастся уговорить Сиобу выступить.

Вздохнув, Лютиен отказался от этой мысли. В конце концов, Сиоба была наполовину эльфийкой и гораздо больше походила на волшебнорожденных, чем на людей. А среди десятка тысяч повстанцев, собравшихся на площади и на подступах к ней, подавляющее большинство составляли чистокровные люди.

Юноша поднялся по ступенькам помоста и остановился рядом с Сиобой. Ему стало чуть-чуть легче при взгляде на лица ближайших соратников — Оливера, Кэтрин, Шаглина, стоявших в первом ряду. Они верили в него.

— Не забудь об истинном имени города, — шепнула Сиоба на ухо юноше, отступая к краю платформы.

Лютиен, Алая Тень, остался в полном одиночестве.

Он еще раньше приготовил короткую речь, но сейчас не мог вспомнить ни слова из нее. Юноша видел циклопов, приникших к окнам Собора. Они глядели на вождя повстанцев с таким же ожиданием, как и воины, собравшиеся на площади. Лютиен осознал, что их судьба, как и судьба всего Эриадора, решается в этот момент.

Нельзя сказать, чтобы эта мысль успокоила юного вождя.

Он взглянул на друзей, стоявших ниже. Оливер теребил свою чудовищную шляпу. Кэтрин подмигнула Лютиену и решительно кивнула. И только Шаглин стоял абсолютно неподвижно, скрестив узловатые руки на широкой груди, и его лицо, обрамленное густой бородой, выглядело почти безразличным. И как ни странно, именно Шаглин помог Лютиену собраться с мыслями и найти недостающие слова. Ведь это его народ так страдал в рабстве под пятой герцога-тирана. Несгибаемый гном, не желавший и слышать о прекращении борьбы, пока дело не будет сделано.

Пока дело не будет сделано!

Карие глаза Лютиена сверкнули. Он больше не пытался вспомнить слова своей заранее подготовленной речи. Ему оставалось только разобраться в собственных чувствах.

— Друзья мои! — крикнул Лютиен. — Мои соратники! Я вижу перед собой не завоеванный город.

Долгую паузу после этих слов не нарушил шепот ни одного из собравшихся.

— Но город освобожденный! — продолжил юный вождь, и ответом ему стали дружные возгласы одобрения.

Ожидая, пока толпа успокоится, юноша посмотрел на Сиобу, которая, похоже, совсем не волновалась.

— Мы вернули себе лишь малую часть своего законного наследства, — продолжил юный Бедвир, постепенно входя в роль народного трибуна. Он поднял руку с чуть-чуть раздвинутыми большим и указательным пальцами и повторил:

— Лишь малую часть!

— Монфор! — выкрикнул кто-то.

— Нет! — откликнулся Лютиен, прежде чем толпа успела подхватить этот крик.

— Нет! — повторил он. — Монфор?! — это просто место на карте, на карте, висящей во дворце короля Гринспэрроу.

Ненавистное имя вызвало недовольный ропот в рядах слушателей.

— Это место вполне можно завоевать, а потом сжечь дотла, — Лютиен указал на густые клубы дыма, все еще поднимавшиеся над сожженными домами.

— Какой смысл в захвате Монфора?! — выкрикнул он, перекрывая смущенный ропот в рядах своих соратников. — Какой смысл завладеть домами, утварью, если Гринспэрроу в любой момент может отобрать их у нас? Никакого, говорю я вам, — продолжил юноша чуть тише. — Получив Монфор, мы не добились ничего!

Толпа зашевелилась. Люди перешептывались и пожимали плечами, а Лютиен молчал, все больше повергая их в недоумение.

— Но это был не Монфор! — выкрикнул он наконец. Перешептывание стихло, но любопытство в глазах собравшихся людей только еще больше разгорелось. — Здесь не было ничего, что король Гринспэрроу — нет, просто Гринспэрроу, потому что я не признаю его своим королем, — может отобрать у нас. Говорю вам, это был не Монфор. Не место, которое можно завоевать и сжечь. Мы вернули себе Кэр Макдональд!

Площадь взорвалась криками. Люди выкрикивали приветствия своему вождю и древнему городу Кэр Макдональду. Лютиен бросил взгляд на сияющее лицо Сиобы. «Не забудь про древнее имя города», — шепнула она ему, и теперь, когда эти слова были произнесены, на ее лице появилась спокойная уверенность. Нет, больше чем уверенность, внезапно осознал Лютиен. Сиоба словно скинула со своих плеч какой-то груз.

Полуэльфийка, рабыня богатого купца, давно уже тайно боровшаяся против господ, первейшая помощница Лютиена, она наконец почувствовала себя свободной.

— Кэр Макдональд! — выкрикнул Лютиен, когда народ на площади чуть-чуть успокоился. — Но что это значит? Брюс Макдональд, победитель циклопов, за что он сражался?

— За свободу! — послышался возглас совсем рядом с помостом, и Лютиен узнал голос Кэтрин О'Хейл.

Крик был подхвачен в каждом углу площади, проник за разделительную стену города и пронесся по самым отдаленным улочкам. Он достиг ушей тех, кто еще занимался грабежами и поджогами купеческих домов, и люди эти устыдились.

— Мы отвоевали не место, но символ, — объяснил Лютиен. — Мы отвоевали то, чем мы были и чем должны стать вновь. Овладев Кэр Макдональдом, мы обрели отвагу нашего величайшего героя древности, но это не более чем крохотный огонек свечи в кромешном мраке. Вновь водрузив над Собором знамя Кэр Макдональда… — он помедлил, давая время собравшимся окинуть взглядом величественное здание, в окнах которого маячили еле различимые фигуры врагов.

— А мы это сделаем! — пообещал Лютиен и еще немного помедлил, пока не затихли взволнованные возгласы в толпе.

— Мы примем на себя ответственность, — продолжил он. — Мы разожгли огонь, а теперь мы должны раздуть это пламя в пожар, который охватит весь Эриадор. Порт-Чарлей, острова Бедвидрин, Марвис, Кейрит, Бронеган в центре страны и Рролуин на крайнем севере, Чамберс и поля Эрадоха — все они вспыхнут, и спадет с нас иго Гринспэрроу, и не будут больше Айрон Кросс и Мальпьюсантова стена разделять нашу землю. Эриадор снова станет свободным!

Лютиен подумал, что вряд ли смог бы придумать лучшее завершение своей речи. Юноша чувствовал себя абсолютно измученным, но в то же время воодушевленным. Его охватила такая усталость, словно он сражался в одиночку с сотней циклопов, и такое счастье, словно он победил в этой битве.

Речь вождя снова сплотила повстанцев, их охватило чувство полного единения. И Лютиен, и Сиоба поняли, что опасность отступила, хотя бы на время.

Пусть приходят армии Гринспэрроу на Эриадор, но если Лютиен и его друзья сохранят верность высокой цели, никто их не победит.

Какую бы территорию ни захватил Гринспэрроу, сколько бы жизней ни погубили его войска, все равно он будет разгромлен.