litbaza книги онлайнРазная литератураМилая моя - Юрий Иосифович Визбор

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 82
Перейти на страницу:
Они, как верные солдаты, служат свой срок и демобилизуются. Так ушли популярные один-два сезона «Мой Вася», «Тишина», «Чудо-песенка», «Подмосковный городок», «Ну что тебе сказать про Сахалин»… Их уже никто не поет, но их приятно вспомнить. Под раскидистыми кронами «Подмосковных вечеров», «Я люблю тебя, жизнь», «На безымянной высоте», «Течет река Волга», «Московских окон», «Песни о тревожной молодости» равноправно произрастали и однолетние цветки. Но рассматриваемые песни — не цветы. И не трава.

Мы ушли от «Королевы красоты». Хорошо бы нам уйти и от королевы пустоты. И дело здесь зависит не только от поэтов и композиторов, не только от худсоветов, но и от многих наших коллег редакторов и журналистов, дающих песне путевку в жизнь на радио и телевидении, в издательствах, газетах и журналах.

Тяга к песне. Мне приходилось видеть под Куйбышевом во время песенных фестивалей, проводимых куйбышевским обкомом ВЛКСМ, аудитории, насчитывавшие по двадцать тысяч человек! По своему составу это была очень разнообразная публика — и рабочие ВАЗа, и куйбышевские студенты, и камазовцы. Но как точно реагировала эта самая разнообразная аудитория! Как трогает сердца разных людей верно сказанное в песне слово! Я не могу сказать, что «уровень требовательности сегодняшнего любителя песни возрос». Он не возрос. Он стал необычайно высок.

Время делает песни. Это правда. Но и песни немного делают время.

1975

Пик Шукшина

2 июля 1977 года группа альпинистов из московского «Спартака» (руководитель Аркадий Мартыновский, старший тренер Владимир Кавуненко) в районе юго-западного Памира совершила восхождение на безымянную вершину высотой 5500 метров. По праву первовосходителей альпинисты назвали вершину пиком Василия Шукшина.

…От города Ош, от его дрожащего в знойном мареве горизонта, через семь высокогорных памирских перевалов, через плоскую безжизненную пустыню Маркан-Су, вознесенную на четыре километра под самое небо, по всему великому Памирскому тракту, а потом по опасным дорогам вдоль реки Шах-Дара нужно добраться до небольшого кишлака Сейж. Оттуда по старой тропе, по висячим мосткам над грохочущей водой, пересекая следы снежных барсов, мимо поражающих воображение гигантских стен вершин Павла Лукницкого и Ашам нужно подняться в каменистую чашу небольшой долины, которую замыкает массивная, кряжистая вершина. Вокруг горы, на которые ни разу не ступала нога человека. На земле такие места встречаются не часто.

Еще в Москве и потом в самолете, на автомобиле, во время переходов мы не раз говорили об этой вершине. Мы ни разу еще не видели ее, только знали, что она существует. Мы — строители и служащие, рабочие и инженеры — были не только альпинистами. В той, оставленной нами на два месяца равнинной жизни были мы и кинозрителями. Никто из нас не был знаком с Василием Шукшиным. Но все мы преклонялись перед его творчеством. Ранним утром 1 июня вершина, которую мы решили назвать его именем, открылась перед нами.

Это была мощная, коренастая гора, к которой сбегалось несколько гребней. В ней не было картинного изящества альпийских суперкрасавцев, в ней не было и мрачности развалин старых замков, на которые так похожи малые горы Европы. Это была прочная лестница в небо со стенами, вкосую исполосованными следами жутких тектонических сдвигов, с крутыми снегами и льдом, с гребнями, подобно гигантским пилам подбегающими к его склонам. Только с одной стороны — с северо-запада — путь к пику Василия Шукшина относительно прост, к его вершине ведут огромные снежные поля многокилометровой ширины. По ним двумя группами мы и поднялись на вершину, сложили памятный тур и оставили в нем записку.

1978

Лучше гор — только горы!

Рассказывают, что знаменитого французского альпиниста Люсьена Бернардини спросили на пресс-конференции: «Зачем вы вообще ходите в горы?» Покоритель невероятной стены Пти-Дрю ответил так: «Хотя бы затем, что там никто не задает глупых вопросов». Это остроумно, да и только.

Зачем мы ходим в горы? На высоте 4800 метров мы лежим с моим другом Аркадием, засунув головы под нависающий камень, чтобы хоть мозги защитить от этого мексиканского ультрафиолета. Юго-Западный Памир. В каменистом безветренном ущелье, формой напоминающем ложку, а содержанием — сковородку, нам предстоит пролежать весь день, пока не подойдут остальные участники, вышедшие позже нас. Над нами высятся сломленные в тектонических сдвигах скальные сбросы и снежные поля вершины, которую мы намереваемся по праву первовосходителей назвать (и назвали, когда взошли) пиком Василия Шукшина. Приоткрыв глаз, Аркадий говорит:

— Когда я оформлял отпуск, бухгалтерша мне сказала: «Аркадий Леонидович, какой вы счастливый! Вы едете отдыхать на фрукты, в Среднюю Азию…»

Я кисло улыбаюсь. Несусветное пекло. Апатия и равнодушие. Первый подъем на высоту всегда тяжел. Спина моей рубашки, калящаяся на солнце, хрустит как фанерная. Рядом стоят рюкзаки, все еще дымящиеся от нашего пота.

Зачем мы ходим в горы? Почему спортивное действие, совершенное наедине с самим собой, без свидетелей, если не считать товарищей по маршруту, звезд, солнца и облаков, нам милее и дороже успеха, достигнутого в присутствии стотысячной толпы? Любимые спортивные игры, сколь прекрасными они бы ни были, всего лишь площадка, где демонстрируются сила, быстрота реакции, крепость нервов… Альпинист же — партнер природы. Он состязается с величинами, не знающими ни правил игры, ни отступления, ни пощады. Эти величины — снег, скалы, лед, отвесы, ветер, холод, гипоксия. И победа в горах так щедра потому, что никакая спортивная радость не может сравниться с ней.

Горы не терпят одиночек. Выдающиеся спортивные подвиги, совершенные альпинистами-одиночками (Герман Буль, Вальтер Бонатти), только подтверждают этот вывод. Сражение одиночки с природой, столь любимое сочинителями вестернов и различных приключенческих произведений, в альпинистском варианте приобретает вид футбольного матча, когда одинокий вратарь сражается с целой командой противника. В самом счастливом случае матч оканчивается нулевой ничьей. Но Герман Буль, в одиночку преодолевший предвершинный гребень восьмитысячника Нанга-Парбат, с прочно установившейся славой профессионального убийцы, вскоре погиб, совершая восхождение на одну из вершин. Одиночка Вальтер Бонатти, прошедший ряд сложнейших маршрутов, натерпелся несусветного страха: «Веревка и скалы покрылись бурыми пятнами от крови. Мои кисти полностью превратились в лохмотья. Я берусь за скалы живым мясом моих пальцев. Но мне теперь не больно — пальцы потеряли всякую чувствительность… Одиночество… вызывает во мне странные реакции, даже галлюцинации. Уже не в первый раз замечаю, что начинаю говорить сам с собой, раздумываю вслух… Я даже дохожу до того, что начинаю беседовать с рюкзаком, как с товарищем по связке». В конце концов Бонатти благоразумно сменил ледоруб на кресло главы фирмы, выпускающей ледорубы, рюкзаки, ботинки и

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 82
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?