— Твоими женщинами? — ахнула она.

— Не считаешь ли ты и меня девственником? — засмеялся де Боло. — Я здоровый мужчина с ненасытным аппетитом, и у меня было немало любовниц. Теперь, правда, пришлось расстаться с последней. Больше я не посмотрю ни на кого, кроме жены.

Ронуин кивнула. Слова его были разумными, а обещание оставаться верным утешало.

— Ты раскраснелась от жары и стала еще красивее, — заметил он.

Ронуин смущенно промолчала, не зная, что ответить.

Как она ненавидела свой непослушный язык! Теперь она чувствовала себя настоящей дурочкой! Но разве можно было предполагать, что она окажется в такой странной ситуации!

— Ты скоро выйдешь из воды, Ронуин? — допытывался муж.

— Но как я могу, когда вы тут стоите, господин! — воскликнула девушка.

— Право супруга — видеть тебя такой, какой создал Господь, — возразил Эдвард. Его серебристо-серые глаза искрились.

— Но я никогда не показывалась в подобном виде перед мужчинами. И сейчас не смогу!

Вместо ответа Эдвард шагнул к лохани, подхватил Ронуин под мышки и, подняв, поставил на пол. Он замер в восхищении. Какие маленькие круглые грудки! Так и молят о ласках!

Ронуин, возмущенно вскрикнув, прикрылась куском полотна.

— Так нечестно, господин! — упрекнула она.

— Неужели никто не объяснил тебе, что в любви и на войне все средства хороши? — обжег ее взглядом муж.

— Но между нами нет любви, господин. Значит, мы в состоянии войны? — усмехнулась она. — Вы скоро поймете, что я опасный враг.

Он молча протянул руку, вынул из ее волос шпильку и, намотав на кулак золотистую массу, привлек жену к себе, глядя в ее очаровательное упрямое личико.

— Ты принадлежишь мне, Ронуин, как мой боевой конь, оружие и замок. Я твой муж и намереваюсь в полной мере осуществить супружеские права. Тебе, разумеется, это известно, — прошептал он, прикоснувшись губами к ее лбу. — Ты еще молода, невинна и застенчива, я понимаю это, но наш брак должен быть осуществлен.

— Я никак не могу взять в толк, чего ты требуешь от меня, господин. Неужели это необходимо сделать сегодня?

Нельзя ли нам узнать друг друга получше? Мы ведь только встретились!

— Какая разница — эта ночь или любая другая? Не будь твоим отцом ап-Граффид, я с радостью исполнил бы твою просьбу, но мой король опасается, что принц заберет тебя обратно, если ты не станешь моей женой на деле. В этом случае он расторгнет договор и сделает твоим супругом очередного врага нашего повелителя.

— Верно, господин, — согласилась Ронуин, — такое вполне возможно.

— Я постараюсь быть с тобой помягче, — пообещал де Боло, гладя ее по щеке. Она поспешно отстранилась.

— Моя мать умерла, когда мне было пять, — начала Ронуин. — Я не знаю, чего вы от меня ожидаете. Монахини ничего не говорили об этом. Я видела, как принц лежит на матери, но так и не поняла, что происходило между ними. И теперь сожалею о том, что не догадалась спросить. Но я хочу быть честной с тобой, пусть ты и посчитаешь меня глупой.

— Но это вполне естественно для девушки, воспитанной в аббатстве, Ронуин. Откуда тебе знать, что происходит в постели между мужем и женой, если только супруг не научит? — пошутил Эдвард.

— Господин, я провела в монастыре всего полгода. До этого я жила в Ситроле.

— Давай ляжем в постель, и ты обо всем расскажешь, — предложил он и, отпустив ее руку, принялся вытирать капельки воды, блестевшие на нежной коже. И только потом он повел Ронуин в спальню. Она быстро нырнула под простыню, а ее муж, сбросив рубашку, присоединился к ней. Он так спешил, что у нее не было времени рассмотреть его обнаженное тело.

— А теперь, Ронуин, объясни, что такое Ситрол?

— Крепость на валлийской границе, господин. Ап-Граффид по чистой случайности приехал на следующий день после того, как ма умерла, рожая нам сестренку. Похоронив ее, он увез нас в крепость и оставил на попечении нашего родича, Моргана ап-Оуэна. Там мы и оставались, пока он не приехал за мной.

— Тебя вырастила жена Моргана?

— Нет, — покачала головой Ронуин, — в Ситроле нет ни одной женщины. Если нападут англичане, им придется несладко. Воинам ни к чему лишнее бремя.

— Не было женщин? — поразился де Боло, пытаясь понять, не дурачит ли она его.

— Совсем, — подтвердила она.

— Но что сталось бы с тобой и братом в случае осады?

— Я сражалась бы наравне с остальными. За эти годы я успела стать настоящим воином.

— Воином? — выдохнул Эдвард. Нет, она все-таки смеется над ним… хотя лицо остается серьезным.

— Говорят, я на скаку словно срастаюсь с лошадью, умею орудовать мечом и кинжалом, довольно неплохо обращаюсь с булавой и копьем. Но лучше всего я стреляю из лука. Мне доверяли охотиться на дичь, и даю слово, еда в Ситроле была просто роскошной.

— А твой брат? Он такой же воинственный? — Должно быть, она играет с ним. Из женщины никогда не получится воина!

— Глинн не любит ни войн, ни оружия. Он бард, поет и сочиняет песни, поэтому он ни к чему ап-Граффиду.

— Ронуин, признайся, что ты шутишь, — взмолился Эдвард.

— Но к чему мне это, господин? — удивилась она.

— Ты так… так прекрасна! И хорошо образованна!

— Шесть месяцев назад, приехав в Ситрол, принц обнаружил, что у него два сына, и поэтому отвез меня к тетке. Та поистине совершила чудо, ибо клянусь, что не умела говорить ни на одном языке, кроме родного, не знала ни одной молитвы, ни букв, ни цифр. Принцу Уэльскому понадобилась дочь для выполнения условий договора. Моя тетка, аббатиса, помогла братцу, но за это он выложил немало денег.

— Так вот почему он откладывал свадьбу! — воскликнул де Боло.

— Именно. Ты считаешь меня красивой, господин. Но вряд ли сказал бы это, увидев меня тогда. Конечно, отцу следовало с самого начала отвезти меня в аббатство, но Ситрол был ближе, и ему казалось разумным оставить нас в крепости. К счастью, Морган ап-Оуэн — человек с большим и добрым сердцем. Но кому было наставить меня в обязанностях женщины? Уверена, что, воспитывайся я в обычном хозяйстве, к этому времени уже знала бы достаточно о сущности брака. Однако моя тетка — настоящая святая. Даже если она знает о подобных вещах, то предпочитает не говорить о них.

Де Боло неожиданно рассмеялся. Совершенно абсурдная ситуация! И что же ему теперь делать?

— Значит, ты находишь это смешным, господин? — смутилась девушка.

— Еще бы! Представляю досаду ап-Граффида, когда он тебя увидел! Должно быть, пришел в ужас! — усмехнулся Эдвард.

— Ты его не любишь, — констатировала Ронуин.

— Вовсе нет, — поспешно заверил ее муж.