– Давай туда, – сказал капитан, указывая Мартину на длинный забор, вдоль которого можно было добраться до ворот.

– А какой экипаж возьмем? – спросил Фернстоп, не подозревая о намерениях капитана.

– Рыжего возьмем, он быстрее других соображает, – сказал ван Гульц.

– Да, по сравнению с другими Рыжий просто шторм.

Мартин шел первым, сжимая в руках свой драгоценный узелок, где были пара сменных штанов, бритвенные принадлежности и кошелек с позеленевшими от времени медными монетами.

Он догадывался, что капитан что-то задумал, чтобы спасти его, ведь королевский прокурор был значимой величиной и противиться ему было смерти подобно.

Лейтенант Фернстоп ни о чем не догадывался, он был уверен, что сейчас капитан ударит бедолагу кинжалом, а потом останется лишь призвать служебный экипаж, чтобы те отвезли труп и сбросили на окраине города. Обычное дело, ничего нового.

Но неожиданно капитан остановился и сказал:

– Ну что, Мартин, можешь заехать мне в морду?

– Прошу прощения, господин капитан, я не понял, – ответил Мартин с удивлением поглядывая на капитана и стоявшего позади него лейтенанта Фернстопа.

– Твой последний шанс, приятель, это дать мне в морду и прыгнуть через забор.

– Я… я не могу, господин капитан, – признался Мартин.

– Тогда я зарежу тебя через две минуты возле экипажа, дурак. Ты этого хочешь?

– В таком случае – прошу прощения, – сказал Мартин и врезал капитану что было сил. Ван Гульц опрокинулся навзничь, а Мартин вскочил на высокий забор и был таков.

– Да что же тут происходит?! – воскликнул Фернстоп, бросаясь к капитану и помогая ему подняться, а тот посмотрел лейтенанту в глаза и спросил:

– А ты что думаешь?

– Арестованный сбежал, господин капитан! Он дал вам в лицо!

– Он не только мне дал, лейтенант, он и тебе немного отвесил, – произнес капитан и ударил лейтенанта в переносицу.

– О-о-о! Господин капитан! – простонал лейтенант, заваливаясь на забор и держась за лицо.

– Это для твоей же пользы, Фернстоп, не то получится, что он сбил меня с ног, а ты ему ничем не помешал.

И оставив лейтенанта, ван Гульц стал кричать, призывая солдат в погоню, чтобы «немедленно настичь мерзавца».

Несколько из них выскочили на улицу, но спустя полчаса вернулись ни с чем.

– Исчез, господин капитан! – развел руками посланный с ними сержант. – Растворился в толпе, как его и не было!..

– Закройте ворота, – махнул рукой капитан и направился к дому.

– Глупая какая затея была, – сказал догнавший его лейтенант, все еще проверяя нос – не сломан ли?

– Нормальная затея. Справедливая.

– Да кто он вам, этот каторжник, господин капитан, чтобы так стараться?

– Он выложил нам этот ларец на блюдечке, без него мы бы обделались перед прокурором и тот позаботился бы о нашем будущем и о твоей карьере в частности, лейтенант Фернстоп.

Лейтенант вздохнул, ведь капитан был прав. Если бы не нашлась шкатулка, где находилась печать его королевского величества, дело стало бы дрянь, ведь печать королевский прокурор вез инзийскому владыке, чтобы подтвердить свои полномочия для дипломатических переговоров.

Между Карнейским королевством и Инзи уже пять лет шла война, которая отнимала у них силы, при том что повод был смехотворный – скалистый остров в океане. Эта война была очень выгодна прибрежной державе Ингландии, тайные эмиссары которой работали в обеих воюющих странах и делали все, чтобы эта война не прекращалась.

Через свою агентуру ингландцам удалось узнать о готовящейся миссии королевского прокурора, и они предприняли ряд мер, чтобы помешать этому.

Прокурор подозревал, что и это похищение королевской печати было из ряда тех же враждебных действий.

Пробираясь между наставленных вдоль домов повозок, по улице торопливо шел человек. На нем была смятая шляпа, видавший виды сюртук с чужого плеча, пара серебряных колец на пальцах, которые он не слишком часто мыл. Штаны в латках, зато башмаки совсем новые – он снял их недавно с пьяного лавочника и решил не пропивать, оставив добычу себе, – уж больно хорошо они пришлись по ноге.

Юркнув в немощеный двор, субъект перемахнул через заболоченную лужу и, пройдя вдоль обшарпанной стены, остановился возле узкой, но основательной двери, которую не смогли бы выбить даже дюжие стражники-монгийцы.

Оглядевшись, субъект взялся за кольцо и трижды стукнул им в дверь. Потом выдержал паузу и ударил еще два раза.

Дверь приоткрылась, и на пришедшего взглянули в узкую щель.

– Черпак? Ты почему один?!

– Открывай, дело срочное.

Дверь открылась шире, пропуская Черпака внутрь, а тот, кто встречал гостя, выглянул во двор и, убедившись, что посторонних нет, закрыл дверь на засов.

В подвале было сумрачно, немного света попадало лишь через окошко под самым потолком, защищенное к тому же кованой решеткой.

За большим замызганным столом сидели несколько воров и лениво перебрасывались в кости по небольшим ставкам. Это была резервная команда, которую богатый покровитель выдвигал в случае крайней необходимости. Или вообще не трогал, и тогда они сутками сидели, бросая кости.

Впрочем, даже за пустое сидение им выдавалось по терции серебром, чего потом хватало на целый вечер безудержного веселья в грязном кабачке на окраине города.

Кто-то из воров считал такой способ заработка ниже собственного достоинства и предпочитал рисковать на улице между клиентом и стражником, зато оставаясь себе полным хозяином, но некоторым гарантированное жалованье нравилось. При том, что даже работа была не сложной – пришить кого-то, на кого покажет старший, и никаких тебе гонок со стражниками или драк с конкурирующими группировками.

Встретивший Черпака человек провел его через комнату и открыл еще одну дверь в чистый коридор с побеленными стенами и горящим масляным фонарем на полке.

В конце коридора была приемная с ленивым на вид ингландцем, носившим простое платье и говорившим с акцентом.

Ингландец сидел за пустым столом и, казалось, не страдал от вынужденного безделья. В углу приемной стояли два арбалета с вложенными болтами и приготовленной «козьей ножкой», а за поясом у охранника имелось полдюжины трехгранных кинжалов, которые он метал на двадцать шагов с отклонением в пару дюймов.

– Докладчик к мистеру Бейбу, – сообщил сопровождавший Черпака человек, служивший ингландцам не первый год, но так и не ставший для них своим.

Ингландец по имени Трей прибавил стоявшему на столе фонарю яркости, еще раз взглянул на посетителей, а затем сказал: