– Что еще за несчастный случай?

Миссис Холт прижала руку к груди и поправила брошь-камею.

– Никто в точности не знает, как это случилось. Бедняга упал с галереи прямо в Большой холл. Сломал шею, разумеется. Ужасная трагедия. Но Робертсы, даже спустя столько лет, настаивают, что его столкнули.

– Кто?

– Ну… тогдашний хозяин вскоре после этого потерял супругу. Так, ходят слухи, что тот лакей, Робертс, был ее воздыхателем… Сами знаете, как это бывает, – миссис Холт повела в воздухе рукой, похожей на куриную лапку. – Ревнивый муж решил отомстить.

– Честное слово, местные жители, кажется, живут только россказнями, да все про нас.

Миссис Холт улыбнулась.

– Деревенщина, мадам. Надо же им чем-то развлекать себя долгими зимними вечерами. Но не переживайте из-за этого. Я не сомневаюсь, что мы найдем где-нибудь прекрасных работников и для дома, и для сада.

– Будем надеяться. – Элси прокашлялась и продолжила: – Видите ли, у меня имеется причина быть разборчивой в подборе персонала. Скоро… я хотела сказать, скоро придет весна, и… я имею основания надеяться, что… – кровь бросилась ей в лицо. Деликатного способа сообщить о своем положении она не находила.

– Уж не хотите ли вы сказать… Господи, миссис Бейнбридж, вы пытаетесь мне сказать, что вы в тягости?

В тягости. Много лет Элси не слышала этого выражения – довольно вульгарного, но сейчас именно оно помогло ей справиться с собой.

– Да. Ребенок должен появиться на свет в мае, – она почувствовала себя неловко, увидев, что на глаза пожилой женщины навернулись слезы. Смутившись, она торопливо продолжала: – Мне потребуются няни, а также новая горничная для меня самой. Я собираюсь съездить в Торбери Сент-Джуд и посетить там бюро найма. Вы ведь там нашли Мейбл и Хелен?

Миссис Холт открыла рот. Затем закрыла.

– Я… я ведь не могла предложить большого жалованья, мадам. А поместье так запущено, ведь господа не жили здесь постоянно, для девушек никакой перспективы продвижения… – она беспокойно ерзала на стуле. – Словом, я предпочла взять в услужение девушек из работного дома, мадам.

– Из работного дома, – задумчиво повторила Элси. Ну конечно, это многое объясняло. – Я полагаю, они и обучения не проходили?

Миссис Холт зарделась.

– Хелен училась – и служила горничной.

– А по какой причине она ушла с прежнего места?

И снова миссис Холт принялась играть с брошью.

– Я в это не вдавалась.

– Должна заметить, я поражена тем, что вы могли счесть таких женщин подходящими для службы в моем доме! Вы ничего не узнали о них, об их характерах. Вам не пришло в голову, что они могут быть нечисты на руку? Мейбл ужасно воспитана. Убежала и оставила поднос с едой портиться у меня в комнате. А какие выражения она использует, не может даже толком сделать реверанс – я не могу рисковать, вдруг дитя начнет подражать подобному поведению!

– Мне остается только принести свои извинения. Я поговорю с ней, мадам. Девушки не обучены прислуживать господам. Да и я, боюсь, была с ними слишком мягкой. – Она глубоко вздохнула. – Но я нахожу, что с общей уборкой и стряпней они справляются вполне удовлетворительно.

– Хотелось бы мне с вами согласиться. В бордовом коридоре столько пыли – просто на удивление! Мало того, я даже обнаружила на лестнице опилки – откуда бы им там взяться? У некоторых ковров вид такой, словно их вообще никогда не выбивали, и я не могу понять причины – ведь детская комната в идеальном порядке.

Миссис Холт резко вскинула голову.

– Детская?

– Да. Это единственная комната, о которой, слава богу, можно не беспокоиться. Она полностью готова для моего ребенка.

Миссис Холт смотрела на нее с подозрением.

– Тут, как мне кажется, какое-то недоразумение. Девушки редко заглядывают в детскую.

– Ошибаетесь, миссис Холт. Они даже стерли пыль с лошадки-качалки и накрыли кукольный стол к чаю.

– Боже правый, – миссис Холт покачала головой. – Я и знать ничего не знала. Хелен все повторяла, что боится той комнаты. Вся мебель в ней была покрыта чехлами от пыли.

– Но не сегодня. Идемте, я вам покажу. – Элси встала.

Миссис Холт тоже поднялась, придерживая звякающие ключи на поясе.

– Я и сама туда почти никогда не захожу, – призналась она. – А ведь «людская» лестница ведет почти прямо туда. Вы не против?

– Нисколько. Мне ничуть не трудно подняться по лестнице для слуг.

Элси расхрабрилась, но ей пришлось пожалеть о своем решении. На лестнице не оказалось места для ее кринолина. Он смялся и обвис тяжелым хвостом, который приходилось подтягивать со ступени на ступень.

Наконец они добрались до лестничной площадки, мимо которой днем Элси проходила с Сарой. Следом за экономкой Элси подошла к двери. Ее вновь охватило неприятное чувство, напряжение, не позволявшее ей двигаться. Это всего лишь детская, твердила она себе. Плакать не из-за чего.

Побряцав ключами на поясе, миссис Холт, сунула один в замочную скважину. Замок щелкнул.

– Но здесь было не заперто, когда… – Этого не может быть. Этого просто не может быть.

От солнечной, до мелочей отделанной комнаты не осталось и следа. Окна были занавешены обтрепанными тряпками, пропускающими лишь немного света. Не было кукол. Не было ковчега. Осталось несколько ящиков для игрушек, но все они были покрыты толстым слоем вековой пыли. Огромные белые полотнища, такие же как в мансарде, приподнимались в тех местах, где прежде стояли лошадка и колыбель. Каминная решетка была съедена ржавчиной, как и кроватка.

Миссис Холт безмолвствовала.

– Я… это совсем не… – у Элси было множество слов, готовых сорваться с языка, но она никак не могла произнести ни одно из них. Как это могло произойти? Склонившись над колыбелью, она приподняла холст. – Вот здесь, на этом самом месте, стояла чудеснейшая…

Она ахнула. Материя соскользнула на пол, и по комнате разнесся гнилостный камфарный запах. Остов колыбели был на месте, но нежные драпировки выцвели и были изъедены молью.

– Не кажется мне, что девушки здесь много трудились, – осторожно подбирая слова, сказала миссис Холт. – Печальное это место. С тех пор, как малюток не стало, его открывают только раз в несколько месяцев, чтобы проветрить.

Элси ошеломленно глядела на нее. Та детская была, она была великолепна. Нельзя представить себе то, что она видела. Сара тоже была здесь – она даже качнула лошадку.

– Что… что вы сказали? Малютки?

Миссис Холт всколыхнулась, при этом связка ключей зазвенела.

– Да, Господи помилуй их.

– Чьи малютки?

– Чьи же – хозяина и хозяйки. Родителей мастера Руперта. Он был третьим ребенком – по крайней мере, так говорили.