Ронге вспоминал: «Трудности разведки в России побудили меня организовать с 1 марта 1914 г. секретную школу для особенно одаренных и предназначенных для крупных задач людей. Мелкие разведчики должны были сами приучаться к работе. Я имел в виду также организацию курсов для офицеров, предназначавшихся для разведывательных поездок, но это не было проведено в жизнь». По его мнению, «для разведывательной службы наиболее важны: трезвая оценка и последовательность, знание людей, компетентность в специальности, знакомство с неприятельской организацией и знание языков. Естественность, здравый смысл и осторожность – вот лучшие свойства разведчика. Фальшивые бороды, переодевание и т. п. надо, по возможности, отбросить. Именно естественность является наилучшей „маской“. Когда разведчик отправляется в Италию под видом художника, то бритые усы, большая шляпа, бархатная куртка с небрежно повязанным галстуком и клетчатые панталоны – все это ему мало поможет, если он не умеет рисовать. Если же он умеет, то достаточно будет и обычного штатского костюма. Разумеется, не следует надевать при этом кавалерийских ботфорт со шпорами и носить белье с инициалами „А. Н.“, имея паспорт на имя „Феликса Дурста“».

Ронге высоко оценил достижения австрийской разведки в годы Первой мировой войны:

За редким исключением, эти достижения были достигнуты за счет разведки, так сказать, «поля боя», тогда как агентуры в высших неприятельских штабах и правительствах Ронге не имел.

После окончания Первой мировой войны Ронге занимался репатриацией венгерских военнопленных, будучи заместителем директора бюро по делам военнопленных и интернированных. Одновременно он входил в состав тайного общества, планировавшего свергнуть республиканское правительство и восстановить монархию. В 1932 году Ронге ушел в отставку, но в следующем году был возвращен на службу, возглавив специальное бюро государственной полиции, фактически – политическую полицию. В следующем году он стал работать в канцелярии федерального канцлера Энгельберта Дольфуса, но не сумел предотвратить его убийство австрийскими нацистами в том же году. После аншлюса Австрии в 1938 году Ронге отказался вступить в СС, в ведение которых была передана вся полиция Рейха, и был депортирован в концлагерь Дахау. Оттуда он написал «Декларацию лояльности» шефу абвера Вильгельму Канарису по случаю его производства в вице-адмиралы и в августе 1938 года был освобожден. В годы Второй мировой войны Ронге жил в Вене, не занимая никакой должности. После окончания войны он помогал американцам создавать австрийскую разведывательную и контрразведывательную службу в Австрии. Его одноклассником в офицерском училище был Теодор Кёрнер, будущий социал-демократ и первый президент Второй Австрийской республики в 1951 году, что также способствовало его деятельности. Макс Ронге умер в Вене 10 сентября 1953 года в возрасте 78 лет.

Альфред Редль – вероятно, самый известный шпион эпохи Первой мировой войны. Редль был офицером австро-венгерской разведки и был завербован русской разведкой. Насчет того, когда и при каких обстоятельствах произошла вербовка, а также по вопросу о том, какую именно информацию Редль успел передать России, споры продолжаются по сей день.

Альфред Редль

Точно известно, что Редль передал русской разведке данные о системе военных железных дорог в Австро-Венгрии, собранные им еще в 1894–1895 годах во время его работы в железнодорожном бюро. Он также собрал ценную информацию в 1900–1905 годах в русском отделе и в разведотделе Генерального штаба, а затем снова в 1907–1911 годах в качестве заместителя начальника Эвиденцбюро (разведотдела) и, наконец, с 1911 года в должности начальника штаба VIII корпуса в Праге. Признание Редля касалось работы в 1910–1911 годах, следствие же указывало на 1907-й и даже на 1905 год как год вербовки. Был проверен счет Редля в Новой Венской сберегательной кассе. «С начала 1907 года вклады Редля стали необычно быстро возрастать» и достигли 17 400 крон. В ноябре 1908 года последовали еще 5000 крон, в июле 1909-го – 10 000, в октябре 1910-го – 6000, в апреле 1911-го – 10 000, в мае 1911-го – 37 000, в июне 1911-го – 12 000 крон. Все вклады с 1905 года достигли общей суммы в 116 700 крон. Редль был зажиточным человеком. Расследование показало, что с 1907 года он вел роскошную жизнь, имел слуг, лошадей, оказывал денежную помощь лейтенанту Штефану Хоринке, в 1911 году купил два автомобиля. Русский военный агент в Вене полковник (в будущем – генерал-майор) Митрофан Марченко в 1906 году сообщал «о желаниях очень ценного человека», который готов за большие деньги поставлять важную военную информацию. Вероятно, это был Редль, но сторговаться в сумме им удалось только к 1907 году. По другой версии, Редль был завербован Альфред Редль еще в 1903 году варшавским отделением русской разведки под угрозой предания огласке его гомосексуальных связей. Это отделение возглавлял Николай Батюшин, будущий военный агент в Берлине. Александр Александрович Самойло, офицер штаба Киевского округа (в будущем он стал генерал-майором царской и генерал-лейтенантом Красной армии), занимавшийся разведкой против Австро-Венгрии, вспоминал, что его предшественник Владимир Христофорович Рооп, бывший в 1900–1905 годах военным агентом в Вене, еще в 1905 году передал ему на связь среди своих агентов в Австро-Венгрии некоего Р., занимавшего ответственный пост в Генеральном штабе. Не исключено, что именно Рооп и завербовал Редля. По словам Самойло, «Рооп сомневался, чтоб основной его знакомый (некто „Р“), занимавший ответственную должность в австрийском генеральном штабе, согласится повидаться со мной лично, но был уверен, что он поручит это дело надежному лицу». При этом встречи Самойло с Р. и другими агентами происходили достаточно часто, но, как правило, за пределами Австро-Венгрии. По словам Самойло, «не совсем ясной осталась для меня судьба моего главного заочного знакомого из числа переданных мне Роопом, некоего „Р“. Он всегда фигурировал в моих долгих сношениях с Веной, но воочию никогда передо мной не появлялся. Однажды дошел до меня рассказ о трагической судьбе одного из офицеров австрийского генерального штаба по фамилии Р., уличенного в том, что он выкрадывал, фотографировал и продавал одной соседней державе важные мобилизационные документы об австрийской армии. Генерал Конрад фон Гетцендорф – начальник генерального штаба австрийской армии, выслушав от него откровенное признание своей вины, вынул из стола револьвер, положил его перед преступником и вышел. Офицер понял свой приговор и привел его в исполнение. Этот поступок, помешавший вскрыть подробности преступления, был поставлен Конраду в большую вину. Был ли покончивший с собой офицер моим заочным знакомым, или это было лишь совпадение, я не знаю. Могу лишь сказать, что когда перед самой войной в 1914 году я попытался по обычному адресу связаться с Веной, то получил ответ, был вызван на свидание в Берн, ездил на это свидание и даже достал последние интересовавшие нас сведения. Кто был этот „комиссионер“, мне осталось также неизвестно, так как он отказался назвать себя, объявив, что это последнее свидание». Не исключено, что австрийцы таким образом попытались передать дезинформацию.