«Инспектор Хан был тем самым мужчиной в синих одеждах. – Крутились у меня в голове слова Кёна. – Именно его встретила служанка Сои».

«Один пьянчужка в гостинице все видел».

– Гостиница… – прошептала я.

Даже моя новая подруга Урим советовала зайти в гостиницу на перекрестке, если понадобится информация. Должно быть, служанка Сои забежала к госпоже Сон спросить, видела ли она или ее посетители госпожу О.

– Вечно витаешь в облаках и не работаешь, – голос старшей служанки вернул меня к действительности. – На еще одно наказание напрашиваешься? А ну-ка, ступай! Тебя все тамо ищут. Надо накрыть чай командору Ли и его гостю.

В груди тяжелым шаром перекатывались противоречивые чувства: очень уж мне не хотелось этим заниматься. Однако несколько мгновений спустя я тихо, как тень, шагала вслед за другими тамо по двору. Каждая из нас держала в руках по подносу. На моем были аккуратные тарелочки с закусками: тонко нарезанная маринованная свинина, мелко порезанные фрукты, мягкая спелая хурма, жареные овощи в специях. Я нетерпеливо стучала пальцем по краю подноса, и тарелки дрожали. Я знала, что где-то можно найти ответы, доказывающие вранье Кёна, доказывающие, что инспектор Хан не имеет никакого отношения к мужчине в синих одеждах, которого видела служанка Сои. Но все, что я могла сейчас делать, это, как мне и должно, разносить чай.

И когда мы вошли в гостевой зал, заполненный низким рокотом мужских голосов, мои шаги были все столь же тихими.

Командор Ли, скрестив ноги, сидел перед раскладной ширмой. У него была длинная жидкая черная борода; брови будто рассекали его лицо и вспыхивали по краям. Даже без бордового шрама он выглядел бы пугающе.

Гостя командора нельзя было назвать красивым, но внешность у него была запоминающаяся. Тонкие брови, похожие на листья ивы, остроугольное лицо с хитрыми глазами. Он походил на какого-нибудь поэта. Судя по одежде, жизнь его была полна роскоши: на нем была легкая нефритового цвета накидка без рукавов, под ней белый халат из рами, а на поясе повязана тонкая синяя бечевка.

Мы вместе с остальными тамо накрыли стол перед мужчиной, а потом, склонив головы, отошли к стене и сели на колени. Мы были невидимы. Обычно мы все слышали, но сегодня разговор прошел мимо меня, скатился, как дождь по крыше.

Я запомнила только две вещи.

Во-первых, нашем гостем был ученый Ан. Он прожил двадцать одну зиму, и он учил младшего брата госпожи О.

Во-вторых, Ан задал тысячу вопросов, и вся эта тысяча была об убийстве госпожи О. Он был другом семьи и, естественно, очень интересовался ходом расследования.

Нас отпустили, и мы на некоторое время задержались на террасе снаружи – на случай, если гостю или командору что-нибудь понадобится. Старшая служанка всегда учила нас становиться вне зоны слышимости, стоять неподвижно, как стол или стул, опускать головы, словно бы говоря: «Мы не смеем быть замеченными».

Но мой разум совсем не хотел оставаться неподвижным. Я уже вовсю раздумывала, как добраться до гостиницы.

* * *

Я никогда особо не представляла, к кому взываю, но в момент нужды у меня на губах сама собой зародилась молитва: «Пожалуйста, пускай я найду здесь ответы».

Я, сцепив ладони, стояла перед гостиницей с соломенной крышей, к которой вела низенькая калитка из хвороста. Во дворе на помосте сидели люди, обмахивались веерами, курили трубки. Это место было одновременно и гостиницей, и трактиром. По обычаю здесь платили только за еду и напитки, а комнаты и конюшни были бесплатны.

– Чумо! Чумо! – прокричал один из мужчин внутрь гостиницы, потряхивая пустой бутылкой. Когда хозяйка не ответила, он нараспев произнес: – Госпожа Со-о-он!

Из здания вышла немолодая женщина с целым подносом винных бутылок. Волосы у нее были заплетены в пучок и закреплены шпилькой со сверкающим красным стеклом. Пока она обслуживала гостей, я постаралась как можно внимательнее рассмотреть ее. Я уже встречала госпожу Сон, когда бродила по улицам и показывала прохожим портрет брата, и сейчас наверняка должна была ее узнать. Но прежде чем я успела разглядеть ее лицо, женщина исчезла на кухне. Я села на помост и покрутила головой из стороны в сторону. Я надеялась, что она скоро вернется.

– Ты из полицейского ведомства? – вдруг услышала я голос.

Я обернулась и поняла, что все местные пьяницы и транжиры смотрят прямо на меня – единственную девушку на террасе, забитой низенькими столиками, бутылками рисового вина и мисками с горячим рисом и тушеным мясом. Мне помахал пожилой мужчина в грязно-белой накидке, с завязанными в высокий пучок волосами и длинной бородой серо-желтоватого цвета. Он, скрестив ноги, сидел за столиком слева от меня.

– Налей мне выпить, и я поведаю тебе все, что ты хочешь знать. Может быть, ты меня даже прежде видела: когда-то я был шутом и рассказывал всякие истории. Но, к сожалению, – он драматично вздохнул, и меня обдало запахом алкоголя, – меня выкинули из моей странствующей труппы.

«Потому что пил слишком много?» – подумала я, усаживаясь за стол. Теперь я сидела совсем близко к нему, и, пока я подливала ему вина из бутылки, пришлось задержать дыхание.

– Я пришла, потому что, как мне известно, госпожа Сон знает обо всем, что происходит в столице.

– О, она очень много всего знает. Все, кроме пути к одному мужскому сердцу, – он подернул губами, словно они у него так и чесались посплетничать.

– Вы о советнике Чхои? – посмотрела я на него.

– Так ты слышала, о чем толкуют!

– Не совсем.

– Что ж, что ж! Давай расскажу тебе одну историю о страсти и предательстве…

– Спасибо, но мне и быстрый пересказ сойдет, – я оглядела двор в надежде увидеть госпожу Сон. – У меня мало времени, господин.

Он отмахнулся от моей просьбы, как от назойливой мухи.

– Так вот, это история о любви между чиновником и кисэн, которая никогда не улыбалась. Советник Чхои был человеком азартным, и, когда он узнал, что ни один мужчина так и не смог вызвать улыбку у госпожи Сон, он ринулся в бой подобно генералу, который вот-вот захватит королевство. Месяц за месяцем он проявлял к ней всевозможные знаки внимания и не заметил, как со временем сам в нее влюбился. Одним днем, не желая больше держать эти чувства в себе, он признался ей в любви.

– И тогда она улыбнулась? – попробовала угадать я.

– Нет, она так и не улыбнулась. Вместо этого она пролила столько слез, что хватило бы на целое море. Они до сих пор любят друг друга, хотя прошло целых двадцать лет. Советник периодически заезжает, спрашивает о ее здоровье, о том, как прошел ее день. В его глазах столько страсти! Тем не менее она отказала ему, отказала и вышла замуж за хозяина гостиницы, – мужчина фыркнул. – Только подумай: сколько, должно быть, хорошего в этом месте, а?

– Получается, хозяина гостиницы она любила больше, чем советника, – отметила я.