Леди Кинлосс притворно улыбнулась:

— Мисс Херст, я всецело полагаюсь на ваше умение ездить верхом. Меня, однако, удивляет ваше рвение.

Александр понял — именно в этот момент Кейтлин и отказалась внимать доводам рассудка. Она выпрямилась в седле, ее глаза сверкнули, а руки сжали поводья, вследствие чего ее лошадь нервно дернулась.

Боже правый, эта женщина опасна для себя самой! Одно недоброе слово — и она тут же намерена броситься вперед навстречу чему угодно, не думая о том, чего это будет ей стоить.

Вскинув голову, она холодно объявила:

— Леди Кинлосс, я ценю вашу заботу, но полагаю, что сумею перепрыгнуть через изгороди. Отсюда они не кажутся слишком высокими.

— В самом деле? — вежливо осведомилась леди Кинлосс.

На ее лице ясно читалось недоверие. Александр был готов придушить противную бабу. Кейтлин незамедлительно повернула коня в сторону поля. Кобыла, завидев открытое пространство, вся подобралась, готовая пуститься сломя голову.

И не успел Александр перехватить поводья, как лошадь понеслась.

Лорд Фолкленд захлопал глазами:

— Ах, Боже! Я думал…

Александр припустил вслед за Кейтлин, которая вцепилась в поводья и гриву лошади так, словно от этого зависела ее жизнь. Хотя, если посмотреть на россыпи камней и обломков скал вокруг, так и было.

Боже, она убьется!

Стиснув зубы, Александр пригнулся ниже, к самой шее лошади, пришпоривая ее, пока оба животных не пошли грудь в грудь. Сверкнув обезумевшими глазами, лошадь Кейтлин круто бросилась в сторону и, в два прыжка перескочив открытый участок, нырнула в густой лес, окаймлявший поле. Александру пришлось осадить коня и затем броситься следом. Деревья стояли так густо, что он не мог скакать бок о бок с Кейтлин.

— Держитесь, черт вас побери! — ругался он сквозь сжатые зубы.

Прямо впереди него Кейтлин в отчаянии прильнула к лошади. Ее шляпа давно слетела, прическа растрепалась. Взгляд Александра был прикован к россыпи золотистых волос.

— Только удержитесь! — хрипло крикнул он.

Впрочем, слышала ли она его?

Лес начал редеть, и впереди, точно из ниоткуда, выросла низкая каменная стена, поросшая мхом и усыпанная сухими ветками деревьев. По другую сторону от стены журчал ручей. Плеск воды заполнял редкие промежутки тишины между громовыми ударами копыт и хриплым дыханием Александра.

Если лошадь вздумает перепрыгнуть через стену, Кейтлин упадет. И это будет отнюдь не мягкое падение. Это будет удар о мертвые ветви и холодный, скользкий камень стены.

Пригнувшись, Александр гнал лошадь вперед.

«Ради Бога, — молил он судьбу. — Ради Бога!»

Мало-помалу он их нагонял. Стена была уже совсем близко, когда он протянул руку и схватил поводья обезумевшей от скачки лошади.

Александр сумел развернуть ее в самый последний момент. Лошадь громко заржала. Прошло несколько секунд — его сердце, казалось, вот-вот разорвется, — и лошадь, к счастью, сумела восстановить равновесие. Мотнув головой, она затрусила мерным галопом рядом с ним.

Кейтлин, вцепившись в гриву, обмякла, повиснув на шее лошади.

Стойло Александру понять, что с Кейтлин все в порядке, как его обуял ужасный гнев. Маленькая дурочка могла запросто проститься с жизнью. Какого черта она вообще уселась на такую лошадь! Однако, задавая себе этот вопрос, он уже знал ответ. Она поступила так, потому что он над ней насмехался, дразнил ее то и дело. Он бросил вызов женщине, которая не умела отказаться от вызова, и вот результат.

«Будь все проклято, но я не желаю винить себя за то, что у нее такой скверный характер».

Александр направил лошадей вниз по низкому холму. Кобыла дернула поводья и мотнула головой, угрожая понести снова, но он держал крепко. Наконец он сумел отыскать узкую полянку между деревьями и остановился, развернув лошадь так, чтобы оказаться лицом к лицу с Кейтлин.

Она уже сидела прямо, но все еще с мертвенно-бледным лицом. Лучи послеполуденного солнца просачивались сквозь кроны деревьев, слабые и неуверенные, они ярко вспыхивали, падая на золотистые волосы Кейтлин. Ее огромные глаза казались еще темнее, чем обычно. Вокруг Александра и Кейтлин стоял лес, таинственный и влажный. Брызнули первые капли дождя, стуча по немногим уцелевшим на ветвях листьям. Капли воды блестели на волосах Кейтлин, как бриллианты в золотой паутине. У Александра вдруг перехватило горло. Ему представилось ее безжизненное тело, лежащее возле каменной стены.

Кейтлин медленно разжала руки, выпуская гриву лошади, и дрожащим голосом произнесла:

— Благодарю за…

Закрыла глаза и глубоко вздохнула, прежде чем закончить фразу:

— Теперь вы можете отпустить мою лошадь.

— Тогда она снова понесет.

— Я этого не допущу.

— Черт, обязательно нужно спорить, что бы я ни сказал? — Он злился и на нее, и на себя, но не собирался ей это показывать. — Ваша лошадь неслась прямо на стену! Вы понимаете, как вам повезло, что я оказался рядом, чтобы ее остановить?

Кейтлин вскинула голову, сверкнула глазами, и ее щеки вновь порозовели.

— Может быть, я сумела бы перескочить через стену.

— И сломали бы себе шею, черт возьми!

Он уже кричал, но ему было все равно. Ветер свистел в кронах деревьев, трепал ветви, и крупные капли дождя срывались им на головы.

С него достаточно. Александр спешился, накинул поводья обеих лошадей на сук и, обхватив Кейтлин за талию одной рукой, стащил ее с лошади и поставил на ноги.

— Но я не собиралась спускаться на землю!

— Тем хуже для вас! Сюда. Если лошадь понесет, никому из нас не будет грозить опасность.

Она сжала кулаки.

— Послушайте, Маклейн! Я…

Он подхватил ее на руки и поцеловал. Достаточно бесполезных слов и бессмысленных жестов. Нужно показать ей, что он имеет в виду, заставить понять, как он разгневан. Но в тот же миг, как их губы соприкоснулись, произошло что-то неожиданное. Гнев улетучился, уступив место страсти, да такой жаркой и пылкой, что она грозила поглотить их обоих.

Кейтлин не сопротивлялась. Почувствовав прикосновение его губ, она обхватила его шею обеими руками и прижалась к нему. Она была стройная и легкая, а когда его руки сильнее сомкнулись на ее талии, ее ноги оторвались от земли, и она оказалась целиком в его власти.

Их поцелуй, жаркий и всепоглощающий, мог бы длиться вечность. Ее мягкие губы опьяняли. Когда ее язычок пощекотал его губы, он хрипло застонал, чувствуя, как пробуждается в нем желание.

Чем жарче становился поцелуй, тем отчетливее звучал в нем внутренний голос, который призывал его остановиться, отпустить Кейтлин, уйти прочь самому.