Шэнн обхватил себя руками, и боль в ребрах напомнила ему о сокрушающей силе силового луча Трогов. Он был худым, но под кожей перекатывались гибкие мускулы, а сама кожа была темнее, чем у Торвальда, и на открытых частях тела загорела сильнее. Он уже месяц не стригся, и его волосы стали завиваться жесткими черными кольцами. Шэнн всегда был или самым маленьким, или самым слабым. И на Свалках, и на службе в Разведке, и в этой экспедиции. Поэтому он не знал тщеславия. Но у него имелась своя гордость, рожденная в упрямой и долгой борьбе с разочарованиями, неудачами, против неравных сил.

— Почему они нам снятся? — повторил он вопрос Торвальда. — Не могу знать, сэр! — это был уставный ответ рядовых Разведки. К его удивлению, Торвальд вдруг рассмеялся, и в его смехе проскользнули нотки удивления.

— Откуда ты, Лэнти? — это прозвучало так, словно ему действительно было интересно.

— Свалки Тайр.

— Кальдонские шахты, — офицер машинально связал планету с тем товаром, который она поставляла. — А как ты попал в Разведку?

Шэнн натянул рубашку.

— По контракту, как обслуживающий работник, — ответил он с еле заметным вызовом. Сам Торвальд наверняка попал в Разведку как положено: как кадет, потом член экспедиции, потом офицер, без труда поднимаясь по гладкой служебной лестнице, где для него все было приготовлено — только протяни руку. Что такие, как он, могут знать о бараках рабочих, где глупцы, неудачники, мелкие воришки, скрывающиеся от закона, живут своей жизнью в своей собственной, скрытой от чужих глаз общественной системе? Шэнну потребовалось приложить всю свою волю, все физические силы для того, чтобы просто выжить в этих бараках первые три месяца. Выжить, не сломиться, и все еще сохранить желание служить в Разведке. Он до сих пор удивлялся тому невероятному шансу, который выдернул его из этих бараков, когда в Учебном Центре решили, что им нужен еще один работник для того, чтобы чистить клетки и ухаживать за подопытными животными.

А уж из этого центра он попал в экспедицию, потому что в небольшой группе его старание было замечено — и с лихвой окупило себя. Это заняло у него три года, но он все же поднялся на ступень выше — попал в экспедицию. Правда, сейчас это вряд ли что-нибудь значило. Шэнн натянул ботинки, заправив в них жесткие негнущиеся штанины комбинезона, а когда поднял глаза, обнаружил, что Торвальд смотрит на него с новой, вопросительной прямотой.

Шэнн застегнул куртку и поднялся, чувствуя тупое и настойчивое чувство голода. Правда, в прошлом он уже успел так к нему привыкнуть, что сейчас даже не обратил внимания.

— Будем завтракать? — он решил вернуться к настоящему. В конце концов, какое кому дело, как Шэнн Лэнти попал на Колдун?

— Концентраты лучше сэкономить на будущее, — Торвальд не собирался открывать уже порядком похудевший рюкзак, который он прихватил с собой с корабля.

Вместо этого он направился к скалам и выдернул из земли желтенький пучок растений, помеси грибов и мха. Шэнн без энтузиазма посмотрел на стебли, узнав в растении одно из тех, которые желудок землянина может переварить без особых последствий. Эта штука была почти безвкусной и не очень приятно пахла. Однако, если этих растений съесть много, то на какое-то время голод утолить можно. Шэнн все же считал, что лучше будет подождать, пока росомахи не вернутся, и с их помощью поохотиться.

Однако Торвальд не собирался уходить от берега и не согласился с предложением Шэнна пройти по следам Тэгти и Тоги, когда эти двое вылезли из кустов, явно сытые и довольные.

Шэнн с жаром запротестовал, но офицер ответил ему:

— Ты когда-нибудь про рыбу слышал, Лэнти? После такого шторма, как вчера, на берегу найдется чем поживиться.

Но Шэнн был уверен — к морю офицера тянет не только рыба.

Они выползли через узкую расщелину наружу. Серый песчаный берег скрылся под водой, осталась только узкая полоска земли у самых скал. Небо оставалось все таким же серым, и сквозь толстый слой облаков совсем не пробивалось солнце. Волны, еще вчера зеленые, сегодня посерели и сливались с облаками на горизонте, так что приходилось до боли в глазах всматриваться, чтобы различить границу между небом и водой.

Утгард теперь выглядел как рассыпанное ожерелье — внешние островки скрылись под поднявшейся водой, внутренние стали еще недоступнее. Шэнн со свистом выдохнул сквозь зубы.

Вершина камня неподалеку от них вдруг отделилась от основания и превратилась в горбатую тварь, покрытую костяным панцирем, с большой головой и широкими челюстями. В воздух взметнулся раздвоенный посередине хвост, суставчатая передняя нога нащупывала опору. Эта морская тварь была, пожалуй, самым жутким зверем, которого Шэнн увидел на Колдуне, уступая, наверное, только псу Трогов.

С трудом, жадными глотками хватая воздух, тварь бессильно уронила свой хвост на камни — усилие, понадобившееся, чтобы взмахнуть им, превзошло и без того, по-видимому, ограниченный запас сил. Голова склонилась вперед, упала на одну из передних ног. Шэнн увидел на боку твари ужасную рану, как раз между большими задними ногами, откуда с каждым ее вздохом толчками выбрасывалась струйка багровой жидкости.

— Что это?

Торвальд покачал головой.

— В наших записях такого зверя нет, — отсутствующим тоном ответил офицер, внимательно разглядывая умирающее животное. — Его, наверное, выбросило на берег штормом. Это еще раз доказывает, что мы знаем море не до конца!

Хвост-вилка еще раз поднялся и упал, тварь подняла голову вверх, изогнувшись дугой, так что стало видно белесые складки на груди. Челюсти разжались и из них вырвался свистящий стон, жалобный вопль, который был заглушен шумом волн. Затем, словно это было последнее усилие, ее ноги подогнулись, и тело, покрытое панцирем, боком соскользнуло с камня в море. На месте падения взметнулся фонтан брызг.

Приглядываясь, не вынырнет ли рептилия еще раз, Шэнн заметил другой предмет — в море, легко покачиваясь на волнах, совсем как их речной плотик, плавало что-то круглое.

— Смотри!

Торвальд повернул голову за его пальцем, а потом, не успел Шэнн и слова сказать, прыгнул вниз, на тот самый камень, откуда минуту назад свалился бронированный обитатель моря. Стоя там, он следил за плавающим объектом с тем же вниманием, что и Шэнн сверху.

Предмет был овальным, около шести футов в длину и трех в ширину, и выпуклым — его вершина заметно поднималась над поверхностью моря. Насколько Шэнн разглядел в предрассветных сумерках, он был красно-коричневого цвета, с грубой поверхностью. Его подбрасывало волнами, как пробку, вероятно, это был один из плавучих обломков, выброшенных штормом. К удивлению Шэнна, его товарищ начал раздеваться.

— Что ты собираешься делать?

— Достать это.

Шэнн недоверчиво посмотрел на волны вокруг камня, там, куда упал вилохвост. Неужели офицер Разведки настолько сошел с ума, чтобы думать, что спокойно проплывет через море, в котором обитают такие страшилища? Кажется, да, подумал он, глядя как Торвальд, сверкнув незагоревшей спиной, нырнул в воду. Присев на корточки, Шэнн напряженно стал вглядываться в море, словно как-то мог помочь своему товарищу, если какая-нибудь тварь из морских глубин нападет на него.