От Ирки ускользал смысл слов. Она так одеревенела в своей тоске, что, как зимний сугроб, никак не могла поверить в весну и растаять.

— А откуда вы знаете, что Багров в Белгороде? — спросила Ирка сдавленным голосом.

— Его Буслаев нашел… Где-то в товарняке… Ну все, марш собираться!

Ирка на секунду закрыла глаза. До поезда еще больше половины ночи. Потом двенадцать часов до Белгорода. Значит, она увидит Багрова только через сутки. Невыносимо долго.

— А можно я… — начала Ирка.

— Никаких дальних телепортаций! Кувшин — а ты берешь его с собой — их не перенесет. Или хочешь иметь дело с разгневанным джинном?

* * *

По Большой Дмитровке ветер нес подпрыгивающую журнальную обложку. Телезвезда с обложки продолжала терпеливо улыбаться, хотя ее скребло лицом об асфальт.

Кривоногий полумладенец с лицом дряхлого старца махнул бамбуковой тросточкой. Зигя в точности повторил его движение, но уже булавой. Комиссионер по прозвищу Дук-Дук прекратил свое существование.

Другие комиссионеры стояли навытяжку и мелко дрожали.

— Он же сдал норму! — робко подал голос Тухломоша.

Пуфс достал платок и вытер с лица пластилиновые брызги. Он слегка запыхался, махнув тростью.

— Не сдал. Норма увеличилась, — сказал он одышливо.

— Давно? — встревожился Тухломон.

По носу Пуфса прокатилась многоцветная волна, стекшая с его кончика большой прозрачной каплей. Новый начальник русского отдела ловко поймал каплю сгибом пальца.

— С этой секунды! Марш работать! — сказал он нежным голосом.

Уцелевшие комиссионеры с готовностью сгинули. Тухломоша ухитрился пальцами правой ноги стащить зажиленные эйдосы, которые бедный Дук-Дук прятал в бумажке, приклеенной к большому пальцу левой ноги.

В комнате остался один Ромасюсик. Он стоял и кокетливо ковырял пальцем в ухе, где у него помещалась целая кладовая звуков.

— Ну? Где? — поторопил его Пуфс. Ромасюсик сунул руку за пазуху и извлек аккуратную тетрадку, завязанную зеленой ленточкой.

— Вот: вся минувшая неделя, — сообщил он сдобным голосом.

Пуфс сорвал ленточку. Почерк у Ромасюсика был каллиграфический. Каждая буква, толстая и сдобная, кричала: «Я Ромасюсик! А я, что ли, не Ромасюсик?»

30 сентября.

8.00. Стал будить ее по полученному накануне распоряжению.

8.10. Открыла глазки.

8.12. Сказала мне моим голосом: «Отвали!»

8.15. Толкнула меня ножкой в личико.

9.20. Скушала булочку и выпила чаю.

10.05. Катались с господином Зигей на асфальтоукладчике. Въехали в витрину кафе.

10.10. Господин Зигя изволил поперхнуться тортом. Стучала его по спине табуретом.

10.15. Господин Зигя поперхнулся еще одним тортом.

11.00. Засмеялась, увидев раздавленного щенка. Поблизости произойти пожар и небольшое наводнение.

12.20. Господин Зигя прыгал по крышам троллейбусов. Порезал палец. Оказала ему помощь.

Пуфс посмотрел на босые ступни Зиги. Большой палец был обмотан тряпкой.

— Нашла кого жалеть! На нем все заживает, как на кошке! — пробурчал Пуфс. — Я просил писать только самое важное! Говорила о Мефе? Что? Встречалась с кем-нибудь из светлых?

— Нет. Но несколько раз повторила, что ее все достали. А раз все, получается, и мрак тоже? — с хитрой рожицей сказал Ромасюсик и ушел, сопровождаемый тучей ос.

Пуфс продолжал задумчиво листать тетрадку.

Пахнуло дымом. Из стены вышагнул посланец Тартара Рамсес II, отставной фараон, заведующий отделом искаженных артефактов, чье первое тело пылилось в одной из забытых пирамид. Изредка Рамсес навещал свое тело и играл ему на лютне, тоскуя по былым временам. Это был типичный канцелярист — рыхлый, в закапанном халате, с головой, похожей на редьку; с бородавкой на носу, которая в действительности была амулетом счастья. На одной цепи с дархом у него болталась чернильница-непроливайка.

Пуфс и Рамсес ненавидели друг друга. В службе оба были примерно равновесны. Поговаривали, их примеряют на одно место в Генеральном Совете мрака.

— Нас никто не подслушивает? — спросил мнительный Рамсес.

Пуфс пяткой тщательно растер по полу уцелевшее ухо Дук-Дука, которое начало уже отращивать тараканьи ножки.

— Отлично. Нам сообщили, что щит уже у Буслаева! Свет проглотил наживку. Долго же мы ждали! — сказал канцелярист.

Пуфс с трудом сдержал раздражение. О щите он еще утром узнал от вездесущего Тухломона.

Ему хотелось махнуть тросточкой, чтобы Зигя и Рамсесу проломил голову. Парадокс бытия: слуги мрака не слишком ладят с себе подобными, предпочитая при малейшей возможности паразитировать на свете. Кого хочет в жены старый скряга? — Тихую, добрую, скромную. А о каком стороже своих сокровищ мечтает вороватый делец? — О честном, верном, преданном, а еще лучше о собаке, потому что людям он вообще не верит.

Все же Пуфс счел полезным забиться в административном восторге. Увидев на лице у посланца Тартара коварную улыбочку, Пуфс мнительно обернулся и понял, в чем дело. Он забыл разорвать с Зигей контакт, и гигант, сам того не желая, его передразнивал.

— Сгинь! — велел Пуфс.

Предоставленный сам себе великан мгновенно избавился от булавы и сунул палец в рот.

— А посему тут фезде пластилинчик? Кто игрался в пластилинчик? Зигя хосет се-нить шладенькое! Где моя мама? — заскулил гигант.

— Ис-чез-ни! — раздельно повторил Пуфс. Тело повернулось и, томясь, утопало искать Прасковью. Рамсес проводил его кошачьими глазками. Пуфс понял — к вечеру над ним будет потешаться вся канцелярия, и так разозлился, что в нем скис вчерашний ужин.

— Пока щит у Мефа, мы хозяева его меча. По нашему приказу меч атакует того, кого мы выберем. Хотя бы и самого Троила, — сказал Рамсес.

Пуфс дернул себя за бородку. Он понимал радость Рамсеса: два столетия подряд тот терпеливо способствовал перерождению артефакта, после чего незаметно сплавил его в Тибидохс. И вот теперь в давно расставленную сеть заплыла наконец рыба.

— Не факт, что Троил захочет увидеть Мефа! — завистливо возразил Пуфс.

— Перед решающим боем, который определит судьбу света и мрака? Уверен, что захочет… и тогда триумф мрака будет полным… меч Буслаева зарубит Троила, а Арей покончит с Мефом, — сказал Рамсес.

— А как мы подгадаем момент, когда нужно направить меч в Троила? Насколько я понимаю, в Эдеме никого из наших нет, — поинтересовался Пуфс.

Рамсес усмехнулся.

— Кто тебе сказал, что Троил будет встречаться с Мефом в Эдеме? Буслаев пока недостоин Эдема и не сможет туда попасть. Встреча произойдет в Москве. Других вариантов нет.