Пытаясь всеми способами натравить народ на «жирующую партократию», новоявленные российские демократы, скрывая до поры до времени собственные неуемные аппетиты, умалчивали о действительном положении вещей. Может, кому-то сегодня поверится в это с трудом, но заработная плата подавляющего большинства сотрудников, особенно инструкторского состава местных партийных и комсомольских комитетов всех уровней, была сопоставима с доходами руководителей низового и среднего звена производственных предприятий — бригадиров, мастеров, начальников цехов. Так что в своей массе партийные и комсомольские работники жили, как и большинство советских людей, — «от получки до получки». Существовало, правда, одно дополнительное гарантированное материальное вознаграждение, которое выдавалось к отпуску и называлось «лечебным пособием». Однако, как с грустным юмором вспоминает Геннадий Андреевич, использовалось оно, как правило, не по назначению: «Получил лечебное пособие — купил новый костюм».

Впрочем, шутка эта на деле оборачивалась серьезной проблемой. Если подобная зарплата в комсомольских органах, для вступающих в жизнь молодых людей, была приемлемой, то в партийных комитетах она серьезно препятствовала комплектованию собственных штатов образованными, всесторонне подготовленными кадрами.

Например, проработав несколько лет на руководящих должностях в горкоме и обкоме КПСС, Зюганов пришел к твердому убеждению, что центральная фигура любого партийного органа — инструктор. Инструктор являлся главным проводником и организатором принятых решений, всей партийной работы в первичных организациях, служил основным источником аналитической информации о положении дел на местах. По его компетентности нередко судили о реальном авторитете партийного комитета, о состоятельности местных властей. В то же время подобрать хорошего инструктора было непросто: многие толковые коммунисты из числа высококвалифицированных специалистов, проявивших хорошие организаторские, управленческие способности на производстве или хозяйственной работе, далеко не всегда горели желанием связать свою судьбу с партийной деятельностью. Причина одна: ответственности и забот партийная работа им сулила в несколько раз больше, а зарплата часто оказывалась в полтора, а то и в два раза меньше той, которую они получали. Рано или поздно это должно было сказаться на снижении общего уровня компетентности, качества управленческой деятельности партийных аппаратов, являвшихся, по сути, основой государственной системы. Что со временем и происходило.

Партийные органы оказывались заложниками той же всеобщей бездумной уравниловки, ставившей в один ряд талант и бездарность, тормозившей заинтересованность и инициативу людей, занятых в материальном производстве и социальной сфере, науке и технике. Никто не желал замечать серьезного стратегического просчета: отсутствие должной материальной заинтересованности в результатах своего труда у представителей базовых профессий — учителей, врачей, инженеров, рабочих, крестьян — неизбежно вело к стагнации важнейших отраслей народного хозяйства, определявших жизнеспособность страны, уровень развития общества.

Существует расхожее мнение, что комсомольские работники, войдя в номенклатуру соответствующих партийных комитетов, обретали гарантированную перспективу дальнейшего восхождения по традиционным ступеням карьерного роста: комсомол — партия — высокие управленческие должности. Однако дорога эта на самом деле была тернистой, многие сходили с нее в силу своих не слишком высоких профессиональных и моральных качеств или отсутствия способности к постоянному самообразованию. Наконец, далеко не все выдерживали напряженный ритм работы, тяжелый груз ответственности. Чем дальше по этому пути продвигаешься — тем сложнее. Неслучайно Геннадий Андреевич пришел к выводу, что те проблемы, с которыми каждодневно сталкивался в горкоме партии, по своей сложности не уступали теоремам Лагранжа, Коши, Вейерштрасса. Но научные положения этих выдающихся умов не пересматривались веками, а здесь жизнь постоянно вносила свои коррективы. То же городское хозяйство с его сложным сплетением экономических и социальных проблем постоянно выдвигало куда более трудные задачи, требующие каждый раз новых, нестандартных решений. А после того как избрали Зюганова вторым секретарем горкома КПСС и в его ведение вошли городские административно-государственные органы, пришлось ему постигать все тонкости механизмов региональной власти и ведомственного управления, представлявших в своей совокупности и взаимодействии, по сути, уменьшенную модель целого государства.

Те, кто знаком с партийной работой не понаслышке, хорошо знает, что рано или поздно она приводила к жесткому прагматизму даже людей, склонных по своей натуре к созиданию и творчеству. С одной стороны, многих вынуждало руководствоваться в практической деятельности холодным расчетом и рационализмом бремя повседневных забот и ответственности. С другой — инициатива на местах могла оказаться (что нередко и случалось) попросту наказуемой, так как не укладывалась в рамки норм и правил, предписываемых сверху. Как известно, к концу шестидесятых годов в наезженной колее традиционных представлений о социалистаческих методах хозяйствования безнадежно увязли косыгинские реформы. После этого поиск эффективных управленческих решений в сфере экономики, науки и техники, социальных отношений все чаще стал подменяться имитацией творческих инициатив на местах, которые выражались в казенных лозунгах, призывавших к досрочному выполнению пятилетних планов и социалистических обязательств в честь красных дат календаря и партийных съездов.

Можно утверждать, что в этих условиях Зюганову здорово повезло — ему довелось работать в Орловском горкоме партии в годы, когда в нем под руководством А. П. Иванова возобладал здоровый идеализм, благодаря которому был осуществлен настоящий прорыв в одной из наиболее болезненных и жизненно важных отраслей — жилищном строительстве. Вряд ли кто сейчас, в эпоху извращенного представления о жизненных ценностях, поверит, что люди, разработавшие и осуществлявшие «Орловскую непрерывку», являлись идеалистами и мечтателями с большой буквы. Но это было на самом деле так. В генеральном плане развития города они видели воплощение мечты о городе будущего, которая захватывала умы людей со времен Томмазо Кампанеллы. Правда, великий итальянский мыслитель Средневековья грезил в первую очередь утопическими идеями нового общественного устройства жизни горожан. Руководители Орла задались более насущной целью — создать для своих земляков красивый современный город с достойными условиями жизни. Перспектива развития нового города, представлявшегося им живым и единым организмом, требовала комплексного и гармоничного планирования. Глубина проработки проблем затрагивала даже такие вопросы, как пути и пределы урбанизации, оптимальная численность населения областного центра, позволяющая выстроить наиболее надежную и эффективную инфраструктуру городского хозяйства.

Замыслы эти полностью захватили Зюганова — неслучайно у него в доме и сейчас красуется панорама Орла в том виде, как его задумали авторы проекта, которые, при всех прочих идеях, попытались осуществить три замысла: построить город-сад, максимально развернуть его лицом к рекам — Оке и Орлику, создать современный центр образования и культуры. И главное, в основном все намеченное удалось воплотить в жизнь. Комплексная застройка городских массивов осуществлялась поточным методом на основе последовательного, непрерывного планирования, проектирования и финансирования строящихся объектов. Был создан своеобразный строительный конвейер, который запустили только после двух лет кропотливой подготовительной работы, в течение которой разрабатывалась проектно-сметная документация, сносились старые объекты, готовились площадки для новых зданий и сооружений, подъездные пути и коммуникации. Строилось не просто жилье, а возводились целые микрорайоны с развитой коммунальной и социальной инфраструктурой, включавшей в себя школы и дошкольные учреждения, объекты медицинского, бытового обслуживания, культуры и спорта. Работа всех общестроительных трестов и специализированных строительных управлений была спланирована таким образом, чтобы переход строителей с объекта на объект осуществлялся ритмично и плавно, исключал штурмовщину, долгострой и незавершенное строительство. Все это обеспечило невиданные темпы ввода благоустроенного жилья: в городе с населением 300 тысяч жителей стало ежегодно сдаваться почти 200 тысяч квадратных метров жилой площади! За несколько лет был не только сформирован новый, современный облик города, но и заложена мощная основа, разработаны перспективы его развития на многие годы вперед, которые не потеряли своей актуальности и в наши дни. Был, правда, период в девяностые годы, когда повсеместно и без разбора хватались за каждое новое веяние, в том числе и в строительстве. К чести земляков Зюганова, не дали они предать забвению свой бесценный опыт. Не случайно принципы и механизмы «Орловской непрерывки» сейчас довольно успешно использует в своей деятельности крупнейшая строительная организация области — «Орелстрой».