Совсем другой мальчик

В конце концов Джордан переходит в первый класс, в той же школе. Через некоторое время мы встречаемся. Он заметно изменился. Передо мной — взрослый мальчик, руки в карманах, уверен в себе. Он серьезным тоном спрашивает, может ли поговорить со мной наедине. Принес с собой портфель. Мечет на стол тетрадки.

— А вот эту видел? А эту? А вот тут неплохо, скажи?

— Ну, ты учишься значительно лучше, я горжусь тобой.

Он захлебывается восторгом: у него всего одно замечание за поведение с начала года! Мы болтаем о всяких пустяках, он жалуется на сестричек, двух и четырех лет, которые его постоянно донимают. Младшая рвет его тетрадки, старшая хватает его вещи. Дома его уже не ругают, в школе еще случается. «Я думаю, я уже выздоровел!» Он меня поразил в тот день. Ему ведь всего семь с половиной…

В кабинет заходят родители, впереди малышка, явно девочка-ураган. «Жизнь налаживается, мы теперь можем даже в ресторан сходить». Мама настроена оптимистично, но мыслит при этом здраво: «С Джорданом еще надо много работать, но все равно раньше и сейчас — это небо и земля…» И в самом деле так. Джордан не выздоровел, он слишком порывист и неуклюж, но в этом больше нет никакой трагедии. Его поведение уже не портит так жизнь и себе, и другим. Даже если он по-прежнему после уроков первым вылетает из класса, расталкивая остальных (это очень раздражает учительницу), даже если иногда он дерзит и ведет себя вызывающе, даже если он может шлепнуть сестричку или устроить истерику, если вечером слишком долго делает уроки — все равно ситуация изменилась. Это уже не ненормальность, такое случается с любым ребенком его возраста. Я думаю, он на верном пути, хотя еще и не прошел его. Я знаю, что его родители склонны давать ему поблажки, им не хватает жесткости. И обстановка в доме все равно чревата взрывами. Поэтому, в качестве меры предосторожности я продлеваю курс лекарства еще на несколько недель, в качестве некоей подпорки, чтобы удержать его и не дать опять скатиться в бездну хаоса. И к тому же все-таки настоятельно рекомендую занятия с психологом. Я знаю в этом маленьком городке в Савойе несколько врачей в местном медицинском центре. Они с ним немного позанимаются. А мы — встретимся через год.

Мать Яна позвонила мне, рыдая. Она не хотела меня беспокоить, но: «Мы все в ужасе. Они хотят его отправить в училище, его не возьмут в старшую школу…»

Яна я знаю всю его жизнь. Его родители — мои друзья. Я часто вспоминаю этого доброго и приветливого паренька, который в детстве мечтал стать архитектором. А сейчас мне говорят, что он перестал двигаться вперед, не запоминает новую информацию и вытворяет всякие глупости. Например, забывает перевернуть страницу и сделать следующее упражнение. Или сдать свою работу учителю. По существу способности Яна никто никогда не пытался проверять. Зато сразу, как топором по голове: «Недостаточный уровень… предусмотрена профессионально-техническая ориентация».

Спустя несколько дней приходит сам Ян. Я не видел его восемь лет. Встреча с подростком, которого знал в детстве, всегда вызывает странное чувство: смесь любопытства, ностальгии, удивления… Свидетельство того, как быстро летит время. В лице подростка ищешь мягкие черты ребенка, которым он был когда-то.

Он хочет, чтобы его поняли

Ян улыбается мне, он рад меня видеть, понимание для него важнее результата.

Я вспоминаю его историю: отец — бретонец, известный адвокат, вечно занят, как все адвокаты. Мама работает вместе с отцом. Старшая сестра — блестящая студентка.

Отчет об успеваемости — важнейший показатель — говорит сам за себя. «Серьезные затруднения с математикой и с французским; хорошие результаты по истории, географии, биологии и особенно в области изобразительных искусств. Отсутствие внимания и сосредоточенности…» Ян очень расстроен: «У меня ничего не получается, и я огорчаю родителей. О, как бы я хотел все это суметь сделать!» Обезоруживающе искренний… обезоруженный собственной рассеянностью… уже почти сложивший оружие.

Его развитая не по возрасту речь и разнообразие внешкольных интересов меня приятно удивили: он разбирается в музыке, компьютерных технологиях, занимается горными лыжами и сноубордом, у него много верных друзей. Ни намека на психологическое расстройство, его душу омрачает лишь горестное осознание своей школьной неуспеваемости.

Страх перед тестом на IQ

Чтобы прояснить картину, я назначаю Яну тест на IQ. Его это расстраивает и пугает. Он опасается получить подтверждение своей несостоятельности, боится обмануть ожидания родителей. Я объясняю ему смысл теста. «На общую цифру нам наплевать, главное — выяснить твои сильные и слабые места и определить те стратегии, которые ты используешь при обучении, и те, которых тебе не хватает». Тест проходит в спокойной доверительной обстановке. Психологу удается найти нужные слова, чтобы снять напряжение. Результат оказывается весьма информативным.

Ян развит по годам. Но результаты его неоднородны — то очень высоки, то вдруг неожиданно низки. Причем чем ближе к школьным задания — тем хуже его результат. Тогда как на «открытые» вопросы он отвечает прекрасно, интеллект его очень развит. Видны и его слабые места (ориентация в пространстве, логика и внимание). Этим следует заняться, нужны специальные меры.

Яну и родителям сообщили результаты тестов. Это был важный для меня момент: возможно, они сомневались, буду ли я достаточно беспристрастным при оценке мальчика, ведь нас связывает дружба. А тут голые факты и неоспоримые цифры, объективный и существенный итог. Сомнений нет, Ян — одаренный ребенок.

В свете этих сведений родители попросили о переводе мальчика в старшую школу — и добились своего. Занятия психомоторной терапией помогут ему справиться с нарушением ориентации во времени и пространстве, в школе ему окажут дополнительную поддержку. Но на этот раз — вне дома. По сути дела чрезмерная забота может только испортить дело. Известно, что помощь родителей в учебе часто бывает бесполезна для подростков, которым необходимо (жестоко, но факт) отрезать семейную пуповину. Этот момент всегда плохо отражается на отношениях, какими бы теплыми и дружескими они не были. Неуспеваемость становится для подростка выражением его дискомфорта, поскольку у него нет другого способа проявить свое недовольство. Родительская помощь превращается в дополнительное препятствие для учебы: излишняя настойчивость рождает сопротивление. Происходит это бессознательно, но неизбежно.

Выкарабкался… или почти

С помощью студента-репетитора Ян, вооружившись уверенностью, подтвержденной результатами IQ, постепенно выкарабкивается. Успеваемость налаживается, проблемы не исчезают совсем, но уходят на второй план.

Два года спустя парень вспоминает, что я предупреждал его о дефиците внимания, который явно был заметен по результатам теста, поскольку некоторые специфические задания Ян выполнить не смог. В выпускном классе он отправляет мне е-мейл: «Привет, это Ян. Как дела? У меня неплохо. Я скоро буду сдавать экзамены. Но знаешь, я по-прежнему делаю много ошибок, совершенно дурацких! Это меня беспокоит. Ты что-то говорил про лекарство…»