Как странно, что те же незабудки через несколько лет прорастут в другом дружеском послании: Константина Батюшкова — Ивану Петину (тоже, кстати, окончившему Московский благородный пансион):

В 1813 году Жуковский напишет, вспоминая Андрея Тургенева:

А первым этот заветный дом и сад описал как раз Андрей Тургенев, вот его стихи 1801 года:

И тут пора сказать благодарное слово о Благородном пансионе.

Когда в юности я оказывался в Москве, то моим любимым пристанищем в непогоду был Центральный телеграф в начале Тверской. Там можно было отогреться, толкаясь у окошка «До востребования» и разглядывая марки. Приезжий со всего Союза народ стремился подать весть о себе телеграммой, звонком или авиаписьмом, и это стремление захватывало каждого, кто еще только входил под гулкие своды. И хотелось тут же написать открытку домой, макая острый клюв перьевой ручки в синие чернила.

В общем, я ощущал телеграф как место лирическое и благородное. И вот сейчас, через много лет, я понял, что не ошибся в том своем ощущении. Оказывается, в начале XIX века на месте телеграфа стояло здание, где размещался Благородный пансион. Благородный!

Для учебного заведения название так же важно, как для корабля. Как назовешь — так и поплывет. Благородный пансион пережил четыре царствования, был разорен дотла пожаром 1812 года и воскрес из пепла. В 1830-х был насильственно реформирован в гимназию, но память о необыкновенном учебном заведении передавалась из поколения в поколение на протяжении всего XIX века.

Благородный пансион — быть может, самое гуманное (там никогда не было физических наказаний для воспитанников) и самое гуманитарное учебное заведение в России XVIII–XIX веков. Из стен Благородного пансиона вышли 56 стихотворцев! Среди них: Жуковский, Грибоедов и Лермонтов. Некоторое время в пансионе учились Баратынский и Гнедич.

Инициатива создания пансиона принадлежит также поэту — Михаилу Матвеевичу Хераскову. «Забавный старичок, прославленный пиита, / Кому дорога к нам давно уже открыта…»[86] — так описал Хераскова в 1803 году Андрей Тургенев.

Первое время директором пансиона был Антон Антонович Прокопович-Антонский — педагог-новатор, как его бы назвали сейчас. Во главу всего образовательного процесса он поставил развитие у ребят творческих способностей, или, как он говорил — «цветного воображения».

Долгие годы любимым учителем пансионеров был поэт и переводчик Алексей Федорович Мерзляков. Этот добродушный и мудрый человек всю жизнь посвятил поэзии и пансиону. С двадцати четырех лет и до конца своих дней он преподавал мальчишкам русский язык и литературу, красноречие и поэзию. Характер Мерзлякова и его жизненные принципы легко угадываются по его песням. Самая знаменитая среди них — «Среди долины ровныя…».

Об учреждении пансиона при Московском университете было объявлено в декабре 1778 года. Первых пансионеров было всего 12 человек, а к 1804 году их насчитывалось уже более двухсот.

К сожалению, слава образованного на четверть века позже Царскосельского лицея затмила память о Благородном пансионе, хотя устроение пансиона и двести лет спустя не потеряло своей педагогической ценности.

Пансион был устроен так, чтобы напоминать детям семью, быть ее продолжением. Здесь не отрывали воспитанников от семьи (напомню, что в Лицее свидания с родными разрешались лишь несколько раз в год), и родители могли посещать детей «во всякое время, в какое за благо рассудит…». И сегодня поражает открытость этого учебного заведения для общественного контроля: любому посетителю «во всякое время дня дозволялось обозревать все части заведения: учебные горницы, спальни, столовую, поварни, больницу…»[87].

Пансион содержался за счет взносов родителей, каждый из них мог проверить расходование средств по приходно-расходным книгам. Бесплатно, за счет казны, учились дети преподавателей и сироты.

Старшеклассники опекали младших, помогали им с уроками. Приветливость к воспитанникам была непременным требованием к преподавателю. Телесные наказания в пансионе были совершенно исключены, а вот система поощрений выглядела чрезвычайно разнообразной: от книжки за выразительно прочитанное стихотворение до золотой медали.

Кстати, чтение в пансионе поощрялось весьма забавными способами. Например, ребятам разрешалось читать за едой. «Велено было всякому ходить за стол с книгой и читать между кушаньями…»