– Вообще-то, детей всегда было много. Большинство до сих пор здесь, продолжают дела своих родителей, кто-то уехал в новый «Санни».

– Новый «Санни»?

– Да, за холмом. Где мы находимся сейчас это старая часть города, есть новая, она в три раза больше этой и там живут те, кто успел заработать много денег.

– Как мэр города? – Интересуюсь я.

– Именно, но не только он. Некоторые из наших тоже строили там дома и перебрались туда, а сюда ездят на работу. Также там есть своя больница, детский сад, школа и магазины, но всё более… современно. В нашем городе старый уклад жизни. Здесь спокойнее и нет той гонки, что у них. Они всегда бегут куда-то, соревнуются в новизне гаджетов, у нас всё куда проще и добрее. Искренне, понимаешь? Поэтому мы выбираем эту часть города, потому что она ближе нам по духу. Помимо этого, в новой стороне много приезжих, там активно развиваются разные отрасли. Особенно добыча угля. Ты помнишь ведь историю появления «Санни-Хиллс»?

– Нет, я учила историю Америки, а не маленьких городков из своего детства. Но мне будет очень интересно послушать, – мотаю отрицательно головой.

– В общем, всё началось с угля. За холмом построили шахты и люди решили, что будет разумно обжиться именно здесь, чтобы очищать кровь после вахты и не находиться близко к ним. Затем город перестал вмещать в себя людей и на той стороне тоже стали строить дома. Шахта закрылась, но открылась новая в пяти километрах от холма пятьдесят лет назад. А потом… хм, из-за странностей, которые происходили в доме Уиллеров и свихнувшейся миссис Уиллер, многие их соседи быстро продали землю Уиллерам и перебрались в новую часть города. И не только они, но и обычные горожане.

– А что за странности? – Удивлённо и в то же время довольно заинтересованно поворачиваюсь к Джиму.

– Ерунда это, а не странность. Угрожающие надписи на стенах внутри дома, разбитые окна и другая чушь. Миссис Уиллер сошла с ума, и сама это сделала, это моя догадка. Я считаю, что это утка, обман, чтобы развить новую часть города, которая перестала заселяться, потому что все больше ценили искренность и уют у нас. Семья Уиллеров была одной из самых богатых среди нас, хотя они такими и остаются до сих пор. Старший Уиллер был врачом, но отошёл от практики и занялся административными делами и продажей недвижимости, застройками и закупкой строительных материалов. У них сейчас большой магазин, на самом деле очень хороший, но дорогой. – Джим сворачивает на небольшую улицу, делая паузу.

– Новая часть города была практически не заселена, а он в своё время выкупил приличные акры земли по дешёвке и настроил там коттеджи для аренды шахтёрами. Они же, в свою очередь, жили или в палатках, или у нас. Цены здесь были ниже. Поэтому прибыли у Уиллера не было, а вот как только начали якобы происходить странные вещи в доме Уиллеров, то тут же его бизнес пошёл в гору. Он не завышал цен, конечно же, но был в огромном плюсе. Коттеджи были выкуплены моментально. Благодаря резко повысившемуся интересу на землю в той части, он начал строить новые дома и расширять ту часть города, и это на старом городе сказалось не очень хорошо. Доходы упали, как и продажи, потому что туда приехали хорошие специалисты и, конечно, уровень жизни там стал выше, чем у нас. В общем, странности в доме – уловка, чтобы разбогатеть, вот и всё, – в голосе Джима слышится обида и злость на обычную конкуренцию между городами.

– И здесь всё стало очень плохо? – Спрашиваю я.

– Не плохо, но могло быть и лучше. Все стремятся детей отдать в те школы, потому что у них новые компьютеры, лучшие учителя и образование сильнее, хотя и у нас тоже очень хорошее. Пусть наши учителя не получают грамот и не ездят на конференции, но меня ведь выучили, как и ещё сотню ребят. Сейчас у нас небольшой застой. Мы справляемся своими силами, помогаем друг другу и не собираемся бросать эту часть города. Здесь нам хорошо, а вот салон Сью процветает на два города, – гордо говорит он.

– Потому что её отец мэр обоих городов, и он не позволил никому конкурировать с его дочерью? – Едко хмыкаю я.

– Эм… нет, Сью молодец. У неё нет конкурентов, – мямлит Джим.

– Слушай, ты же не идиот, ты понимаешь, что я права. Не волнуйся, я не осуждаю. Я бы то же самое сделала для своего ребёнка, будь у меня столько власти. Это нормально, и я рада тому, что у Сью-Сью нет конкурентов, она может быть самостоятельной женщиной, которая не висит на шее у мужа. Это довольно хорошее качество для женщины. – Джим расслабляется от моих слов и улыбается.

– Значит, ты тоже самостоятельная женщина, Айви? – Он бросает на меня игривый взгляд.

– Да. Я зарабатываю с университета сама, хотя живу в доме отца, но сама оплачиваю все счета. Необходимо быть финансово независимой, как от родителей, так и от мужчины, иначе это рабство. А в мире давно уже равноправие, – сухо отвечаю я.

– То есть ты из этих феминисток, которые борются за женскую силу возмездия мужчинам? – Смеётся Джим.

– При чём здесь, вообще, возмездие? Я не феминистка, но и не позволю, чтобы принижали мои умственные способности из-за того, что я женщина. И я ни за что не борюсь, я просто живу и работаю, вот и всё, – отрезаю я.

– И тебе не нравится у нас, да? Слишком по-деревенски? – Печально подмечает Джим. – Наверное, ты считаешь нас пустоголовыми простаками.

– Ох… нет, я не специально так назвала тебя, просто ты меня обидел тем, что решил, что я любовница Пэнзи. Но я… нет, конечно, нет. Я не считаю вас простаками. Вы просто радуетесь своему укладу жизни, а я не против, – кусаю пристыженно губу, а Джим отвечает мне мягкой улыбкой.

– Но мы тоже умеем веселиться. Пэн сказал, что сегодня вечером мы все собираемся в баре, чтобы отметить твой приезд.

– Я думала, что это будет только наша встреча с ним, – шепчу я.

– Чёрт, я не хотел тебя расстраивать, Айви, – широкая ладонь Джима ложится на моё плечо, и он трясёт меня, словно я большой парень и его друг. Озадаченно смотрю на него. Он быстро осознаёт, что перешёл границы моего личного пространства и, тушуясь, убирает ладонь.

– Прости, я… пытался тебя подбодрить. С нами не скучно, тем более когда-то мы дружили. Вообще, ты была моей первой любовью. – Шокировано приоткрываю рот.

– Что? – Выдыхаю я.

Джим смеётся и кивает несколько раз.

– Ага. Мама рассказывала, что я таскался за вами с Пэном, потому что считал тебя своей невестой и думал, что должен тебя защищать. Я мнил себя твоим рыцарем, и я тебе тоже нравился. У меня есть фотография, где ты меня целуешь в щеку, а я красный, как помидор, – хохочет он.

– О господи, какой ужас. Сожги эти фотографии и никому не показывай, – улыбаюсь я.

– Ни за что. Это моё прошлое, и оно было замечательным. Ведь это здорово, когда прошлое становится настоящим. Я рад, что ты вернулась, Айви. Я часто думал, что с тобой стало. Пэн не рассказывал о тебе никогда. К слову, мне очень жаль, что твои родители так и не смогли нормально договориться о совместном будущем, – сочувственно произносит Джим. Натягиваю грустную улыбку и отворачиваюсь к окну.