Но у ПФК есть небольшой минус – так как данная структура достаточно новая, она не может похвастаться быстрой скоростью реагирования. Конечно, при помощи техник ее можно натренировать срабатывать немного быстрее, чем обычно, но она все равно будет уступать в скорости быстрой, но глупой лимбической системе. Именно поэтому многие безрассудные решения принимаются иногда быстрее, чем мы даже это осознаем. А потом удивляемся, почему так поступили. Как правило, подобные решения принимаются в условиях опасности – т. е. стресса. Подробнее про это мы поговорим в следующей части книги.

Может показаться, что эту битву не выиграть, что это какой-то порочный круг. Потому что, если ПФК будет постоянно подавлять и не давать нам идти на поводу у эмоций, то мы будем несчастны. А если все время идти на поводу у эмоций, то из-за избытка всевозможных способов легко их получить со временем это приведет к адаптации рецепторов, и опять счастье ускользнет от нас.

Но все не так плохо. Как мы уже знаем, именно ПФК, а не лимбическая система отвечает за принятие конечных решений и реализацию действия. Но ПФК – это и есть мы. Мы – это наша новая кора. Значит, принятыми решениями управляем непосредственно мы, они нам подконтрольны. И вот здесь происходит самое главное – принятые корой решения, сами по себе, могут вызывать эмоции. Таким образом, можно перепрограммировать нашу модель поведения, делая правильные решения, наслаждаясь получаемыми результатами и эмоциями. Единственное условие – у вас должна хорошо работать префронтальная кора.

А с этим сейчас у современных людей наблюдаются проблемы. Как вы помните из первой части, в наше время можно получать нейромедиаторы удовольствия очень простым способом. В связи с этим наш внутренний стоп-кран, который должен ограждать от необдуманных поступков, молчит, ведь объективно нам ничего не угрожает. Все есть. Все потребности удовлетворены.

Природа не могла предвидеть, что люди смогут так легко получать дофамин: ведь можно просто сидеть на стуле и играть в компьютерные игры, сидеть в социальных сетях, переписываться в чатах или пойти и попить пива. А лучше все вместе. Дофамин должен был быть наградой за постройку надежного укрытия. Серотонин был бы наградой за то, что вы стали альфа-самцом, а это не просто. Сейчас серотонин можно получить, достигнув высокого ранга в компьютерной игре и выложив фото в Инстаграм. Чтобы получать окситоцин, нужно было добиться расположения самки. Сейчас при помощи тиндера и сайтов знакомств можно очень легко найти полового партнера и заняться сексом без каких-либо обязательств. А можно даже партнера не искать, ведь есть же pornhub и целая секс-индустрия, готовая удовлетворить все ваши потребности, не выходя из дома. Чтобы выжить, раньше приходилось гораздо более тщательно подходить к выбору полового партнера и уж никак нельзя было позволить себе заниматься сексом слишком часто и с кем попало.

Эндорфин, гормон обезболивания, который защищает нас от того, чтобы мы не умерли от болевого шока, люди научились получать при помощи экстремальных видов спорта (мозг думает, что сейчас будет больно, и выбрасывает эндорфин) или наркотиков (героин – эндогенный морфин).

Короче, люди не должны были так легко получать эти гормоны, природа к этому нас не готовила. Цивилизация хакнула эту тонко настроенную систему и получила доступ к гормонам счастья относительно без усилий.

К чему это приводит? Если гормонов слишком много, чувствительность рецепторов к ним снижается (помните про пластичность НС?). Из-за этого нам хочется все больше и больше. И это далеко не всегда полезно.

Чтобы нас защитить от этого, и есть префронтальная кора. Она – обитель логики. Именно она останавливает нас от постоянного залипания в мониторе. Голос разума доносится именно оттуда. Она говорит нам: если ты будешь весь день сидеть, то можешь набрать лишний вес, не добьешься успеха, не покоришь вершин, не будешь пользоваться спросом у противоположного пола, не получишь окситоцин и т. п. Если ты не сдашь отчет до завтра – тебе не видать повышения, прощай, серотонин. Если ты не получишь повышения, то твоя зарплата не позволит тебе купить новый телевизор или съездить в отпуск – не видать тебе огромной дозы дофамина.

Лимбическая система в этот момент отчаянно стоит на противоположной стороне: зачем все это ПОТОМ, когда можно СЕЙЧАС получать сладкий дофамин и серотонин (ведь вы же играете все лучше и вами восхищаются другие игроки, или вы просто так думаете, это не важно) относительно без усилий.

Если побеждает префронтальная кора, то вы выключаете комп и садитесь за отчет, а после идете в спортзал. Если лимбическая, то продолжаете играть или дальше залипать в социальных сетях.

Но почему это важно? Может быть, не стоит слушать слишком правильную префронтальную кору, а стоит плыть по течению?

Если верить одному известному эксперименту, то нет. В 1960-х годах психолог Стэнфордского университета Уолтер Мишел поставил знаменитый эксперимент, который вошел в историю как «Зефирный тест»{18}.

Информация к размышлению

В Стэнфордском университете есть детский сад для детей научных сотрудников.

Психолог Уолтер Мишел решил этим воспользоваться, пока их родители трудятся на благо науки, и провел интересный опыт. Он брал 4–5-летнего ребенка и заводил его в комнату, где был стул и стол, на котором лежала зефиринка (а по-американскому – маршмэллоу).

Далее Уолтер вдруг вспоминал, что ему нужно отлучиться минут на 15 по важным делам. А уходя, говорил ребенку так: «Если хочешь – кушай, не стесняйся. Но если ты потерпишь и дождешься меня, то получишь еще одну».

Для ребенка 15 минут в пустой комнате с угощением перед глазами – это много. Разумеется, дети испытывали невообразимые муки: кто-то нюхал зефир, кто-то лизал, кто-то прятался под стол, чтобы не смотреть на зефир, кто-то играл с зефиром, как кошка с мышкой. А кто-то, вполне разумно предположив, что лучше синица в руке, чем журавль в небе, хватал зефир и поедал. В общей сложности ⅔ детей не выдерживали и съедали угощение, и только ⅓ дожидалась отсроченной выгоды в виде дополнительной зефирины.

Но этот эксперимент не был бы настолько интересным, если бы Уолтер не придумал еще одну крутую штуку: через определенные промежутки времени (10, 20, 30 лет) он стал искать детей, принявших участие в тесте, и выявил следующую закономерность – те, кто смог дождаться второй зефирины, были более успешны в жизни (лучше учились, больше зарабатывали, успешнее строили карьеру, да и просто выглядели лучше), чем дети, не устоявшие перед соблазном.