Нахимов затопили большую часть русского парусного флота на входе в Севастопольскую бухту, чтобы не допустить вражеские пароходы в город, а матросы срочно переквалифицировались в пехоту. Благодаря подвигу русской армии при Альме и распорядительности защитников Севастополя союзники быстро забыли лозунг, который звучал в их лагере накануне сражения, – «Севастополь за неделю». Их эйфория быстро улетучилась в траншеях под пулями и снарядами осажденного города, оборона которого длилась целых 11 месяцев.

После чего 8 сентября 1855 года русские войска организованно отошли в северную часть Севастополя, но означало ли это, что мы проиграли Крымскую войну? На Западе сегодня говорят именно так: Россия проиграла в Крымской войне. Такая же версия долгое время была расхожей и в российских кругах. Но как все было на самом деле и почему с уверенностью можно сказать, что Крымская война вовсе не закончилась для России поражением?

Некоторые историки сравнивают осаду Севастополя с Троей. Надо иметь в виду, что такое сравнение некорректно. Троя пала, а Севастополь не пал. Во-первых, северная часть города приняла своих защитников к себе, и это было сделано уникальным способом. В очень короткие на то время сроки был построен самый крупный понтонный мост длиной 960 метров и 11 метров в ширину. Когда уже стало понятно, что численное превосходство русских воинов не гарантирует защиту Малахова кургана и необходимых высот, которые защищали Севастополь, командование принимает решение начать подготовку к оставлению южной стороны и переходу в северную часть города. Практически нашим силам нужно было пересечь Севастопольскую бухту. По понтонному мосту прошли порядка 25 тысяч воинов, то есть вся артиллерия, затем перенесли всех раненых и потом перевели гражданских лиц.

Рис. 15. Карта Азовского моря Джонстона с картой зернопроизводящей части России. В. и А.К. Джонстоны, граверы и географы королевы, Эдинбург. Атлас войны Джонстона 1855 года

28 апреля 1856 года, после того как российским войскам удалось выбить турок из Карса и взять в плен руководителя турецкой обороны британского полковника Уильямса, член Палаты общин от консервативной партии Бульвер-Литтон произнес такую речь: «Русская звезда на востоке затмила английскую. Потеря Севастополя для русских не так страшна, как потеря Карса для англичан. Это событие навсегда останется темным пятном в их истории. Пленение Уильямса, естественно, будет истолковано народами Азии однозначно как победа России над Англией».

И часть Севастополя все равно оставалась под контролем российских войск. Больше того, князь Горчаков, командующий войсками в Крыму, сумел на выгодных возвышенных местах вокруг Севастополя сосредоточить до 50 тысяч штыков. И армия была готова продолжать борьбу. В это время пал Карс, и к союзникам пришло понимание того, что Севастополь будет не просто огрызаться, а будет стоять до конца. Все это привело к тому, что сначала было достигнуто перемирие, затем в Париже был подписан мирный договор, и в скором времени союзники покинули Крымский полуостров.

Как Британия пыталась переврать историю, чтобы привязать Крым к себе

Существует уникальный британский документ 1855 года, адресованный королеве Виктории. Это карта Азовского региона.

На ней обозначены города Российской империи, находящиеся на берегу Азовского моря. Бердянск, Мариуполь, Таганрог. То есть захватывать британцы планировали не только Крым. Это была самая настоящая, полномасштабная война против всей России. И они к ней действительно приступили. Британский флот предпринял несколько рейдов на русские прибрежные города на Азовском море, параллельно уничтожая все стоявшие на приколе шхуны вплоть до рыбацких судов. Хозяев, как и местных жителей, истребляли, а зерно вывозили в Англию.

В марте 1854 года глава британского кабинета лорд Пальмерстон ошеломил видавших виды министров своим меморандумом о планах войны с Россией, получившей позже название Крымской, когда озвучил им глобальный, по его словам, идеальный план войны. Что же такое поразительное было в этом плане?

По сути дела, речь шла не о региональной войне и даже не о Крымском полуострове, а о глобальной войне на огромных пространствах России. Англия ставила перед собой основную задачу – отсечь Российскую империю от Черного и Балтийского морей.

Но даже столь амбициозные планы не ограничивали аппетиты Лондона. Театр военных действий охватывал поистине огромные пространства. Помимо Черного моря и Балтики, вторжению и бомбардировке подверглись на юге Зугдиди, Сухуми, Анапа и Новороссийск. На севере – архангельский город Кола на Белом море. Петропавловск-на-Камчатке и устье Амура на Тихом океане.

По замыслу лорда Пальмерстона, Швеция должна была вступить в войну, и за это ей гарантировалась передача Финляндии и Аланских островов.

Прибалтийские земли планировалось отдать Пруссии. Грузию и Крым – Турции. А Валахия, Бессарабия и устье Дуная отдавались Австрии. Но это еще не все. Не забыли британцы и про давние грезы Варшавы. Для Англии очень важно было создать буферное государство, которое бы отделяло пределы древней Московии от южных морей. И появился план передачи украинских и белорусских земель. Кому? Конечно, Польше.

Столь масштабный передел, по сути, прижимал бы Россию к Уральскому хребту и окончательно лишал ее статуса великой державы. Закономерно возникает вопрос: почему советская и, конечно, западная историографии объявили Крымскую войну поражением России при том несомненном факте, что ни одна из поставленных Лондоном задач не была выполнена? Главное – провалился замысел отторжения юга России. И так и не созрел вожделенный плод победы, особенно для Британии, закрыть доступ России к северным и южным морям.

Увлекшись противостоянием с Россией, Франция и Англия проглядели усиление Пруссии. И те же генералы, которые воевали под Севастополем, потом испили горечь унижения и поражения во время франко-прусской войны, о которых де Голль говорил: «Франции остались только глаза, чтобы плакать».

Ну и возникает закономерный вопрос: что это за победа, когда ни одна из стратегических целей, поставленных перед участниками войны, не была выполнена, а последствия были очень серьезными и тяжелыми для союзников?

Твердость, проявленная сначала Николаем I, а потом и Александром II, героизм русской армии в защите Севастополя, взятие Карса и срыв всех планов интервентов на огромном пространстве театра военных действий перечеркнули идеальный план войны Пальмерстона. И вот еще одна причина, по которой это было не поражением, а победой, в том числе дипломатической: 25 февраля 1856 года в Париже состоялся конгресс по итогам войны. Представители европейских делегаций попросили у России Бессарабию. Вот что ответил европейцам делегат из России граф Орлов: «Господин уполномоченный не знает, какого моря слез и крови такое исправление границ будет стоить его стране».

Россия согласилась не восстанавливать Черноморский флот, но, кроме Севастополя, у нас оставалась еще одна база