Чтобы в дальнейшем останавливать на полном ходу не пойми откуда взявшиеся нужные мне автобусы.

А еще я поняла, что очень хочу влюбить в себя Мишу. Чтобы он всю жизнь провожал и встречал только меня, отдавал только мне свою куртку и только мне ловил автобусы.

Он сам сказал, что ничего невозможного не существует, и даже доказал.

В общем, сам виноват.

Прямо в том автобусе, за пару остановок до Измайловского парка, родился новый человек – уверенная в себе Оля.

Так, что мы имеем? Есть мальчик, который мне нравится. Но он занят.

Но, с другой стороны, он очевидно тянется ко мне, может, и неосознанно.

Все перемены в институте мы хохочем вместе, гуляем, болтаем, и даже бутеры с собой берем с учетом «перекусывать я буду не в одиночестве».

Значит, мой козырь не в декольте и мини-юбках, и не в готовке: мои бутерброды с колбасой – это явно не то, что так прельщает его в моем обществе. Мой путь к его сердцу тернист и неоднозначен, и пролегает он через буераки моего недоказанного интеллекта.

Я уверенно поставила себе задачу: надо стать для него интересней той, с котеночком.

Дальше было смешно.

Я много читала. Тогда на пике популярности были детективы Марининой и Дашковой, так вот их я все прочла и почерпнула оттуда много интересностей.

Моя дальнейшая тактика завоевания Миши была обусловлена прямолинейностью и недалекостью: я вместе с бутербродами скармливала Мише истории о том, как прошли мои выходные. А прошли они очень активно, ибо за субботу и воскресенье я успела попасть почти во все передряги, в которые попадали главные герои детективов. История, рассказанная от первого лица и перенесенная в спальный район столицы, в моем исполнении приобретала невероятный мистический размах.

Миша зачарованно слушал меня, на лице его было восхищение. Такое выражение сейчас, спустя семнадцать лет брака, бывает у него только после особенно удачного борща с деревенской сметаной.

А тогда он смотрел на меня во все глаза, завидовал моей интересной жизни и ни секунды не сомневался, что эта вот забитая девочка-ботанка с учебниками под мышкой по субботам лазает по крышам, болтает с нумизматами, нашедшими золотую монету царских времен, и случайно нападает на след преступников, находящихся в федеральном розыске.

В общем, тактика сработала. Миша влюбился намертво.

Спустя год мы стали жить вместе, а его бывшая съехала к маме вместе с котеночком.

В этой истории есть грустный эпизод.

Этот котеночек однажды сильно заболел и умер. И Миша ездил помогать его хоронить.

А я сидела в этот момент у него дома и думала: а вдруг она, бывшая, таким образом просто пытается его, Мишу, вернуть? Ну, мол, объединенные общим горем, они обнимутся и… А может, она и котенка для этого извела? (Всем же известно, что бывшие наших мужиков – ведьмы.)

После этой мысли я решила, что с детективами пора завязывать.

А еще пора завязывать с враньем. Нельзя построить семью на лжи.

Тем же вечером, когда Миша вернулся домой, я сказала:

– Ты должен кое-что прочитать.

И протянула ему собрание сочинений Марининой.

– Сегодня? – ужаснулся Миша.

– Нет. Не сегодня. Постепенно. У тебя появятся ко мне вопросы после прочтения. Но я устала носить в себе эту тайну.

Миша был заинтригован и немедленно стал читать. Я ждала развязки.

Он читал все выходные. Я уехала на это время к подруге.

Когда мы встретились, он смотрел на меня все с тем же восхищением.

– Я знаю, что мне в тебе понравилось, – сказал он. – Твоя самоуверенность. Ты так уверенно и филигранно врала, что я ни секунды не сомневался, что все это произошло с тобой. Я, когда читал, сначала даже глазам своим не верил. Я вообще сначала подумал, что Маринина – это ты…

Я хохотала. Теперь – это семейная байка. О том, как неуверенная Оля мимикрировала в уверенную и победила в войне за любовь.

А я просто знала тайну: «невозможно» – это всего лишь слово. Которого, возможно, вообще не существует.

Особенно, когда уже случилась любовь…

Я очень тяжело переношу нелюбовь. Внутри меня с детства живет наивная формула: если ты ведешь себя хорошо, тебя все будут любить, а если плохо – не будут.

Эта формула работала в детстве как скважина, из которой следует добывать похвалу прилежанием. Если в моем дневнике поселилась пятерка, меня гладили по голове, если нет, осуждающе качали головой.

Я усвоила принцип и стала охотиться на пятерки. Школа закончилась, а охота нет. Быть отличницей стало жизненной потребностью.

Но жизнь оказалась многократно сложнее.

Выяснилось, что в моей формуле не учтен ряд важных переменных. Например, тот факт, что разные люди по-разному трактуют понятия «хорошо» и «плохо», что оценка другого человека во многом зависит от внутреннего состояния того, кто оценивает (счастливому человеку проще понравиться, чем несчастному), и что люди априори не должны оправдывать наших ожиданий, и любить нас не должны.

Поэтому если они нас не любят, это не значит, что они автоматически плохие.

И вообще все гораздо сложнее, чем кажется ребенку.

Как-то раз мы с моей дочкой Катей, уставшие после долгой прогулки, ждали автобус. Подошел тот, что не доходит до нашего дома три остановки, но мы замерзли и решили все-таки проехать, сколько возможно, согреться, а дальше пешком.

И вот пора выходить, а Катя сидит на сиденье воробушком и не хочет.

– Это же еще не наш дом! – спорит она.

– Да, но автобус не идет до нашего, надо выйти и пройти ножками, – поясняю я.

– Я не хочу ножками, попроси автобус. Договорись, пусть довезет нас.

Кате было четыре года, в ее жизни все просто, и можно легко договориться с любым автобусом о смене маршрута и с любым человеком о смене мнения.

Но во взрослой жизни все не так.

Нелюбовь иногда разлита в воздухе и часто спрятана в лицемерной улыбке соседа.

Знать об этом неуютно.

Хочется спрятаться в любовь и не выходить на улицу. Но все возможности именно там, где люди. Много людей. Очень много людей.

Кто-то из них будет вас очень любить, а кто-то – нет. И это нормально.

Негатив – это обязательное боевое крещение любого публичного человека, даже если он о-о-очень хороший.

Вы представить себе не можете, сколько хейтеров есть у Матери Терезы и Альберта Эйнштейна.

Несмотря на то, что наличие таких людей – вариант нормы, к этому нельзя подготовиться в теории, как нельзя в теории научиться кататься на велике. Можно, конечно, прочесть инструкцию, понять принцип езды, изучить колеса-сцепление-педали, но, когда ты сядешь на велик впервые, ты, вероятнее всего, упадешь и пребольно ударишься копчиком.