не знал, что это запрещено! Но я бы сказал иначе. Он не знал, что это невозможно, и что до него божественные артефакты таким образом никто не покорял. А он взял и сделал это, потому что не знал, что так делать нельзя. Какая ирония.

— Это не ирония! Тут что-то нечисто, глава Йешу! — возразил Кэйнич, поднявшись и тоже направившись ко мне. — Этот Полдень Гнева был серьёзным, вы сами видели. На Гипериос давно не было таких нападений. И все грувимы лезли к дому Гасперов! Не находите это странным? Вся эта история требует расследования, а сам ЛасГален должен быть заключён под стражу до выяснения обстоятельств! Ну не мог он захватить бога без чьей-то помощи и неизвестной нам технологии Одинай! Вы посмотрите на него! Какой из него покоритель божественных артефактов и хозяин богов? Я не одобрил ни единой его заявки в Гильдию, потому что толку от этого парня для нашей армии — ноль! Он такой же Воин Горна, как моя матушка — воздухоплаватель!

— Но факты, кириос… факты говорят об обратном. — Йешу потёр массивный щетинистый подбородок и глянул на Мозарта. — Перед нами бог собственной персоной. Посмотрите. Покорный и безобидный, как ребёнок, пока ему не прикажут атаковать. А ведь он может крушить божественных слуг, если хозяин отдаст приказ это сделать.

Йешу неожиданно протянул руку Мозарту.

— Меня зовут Геродиан Йешу, я маг-усилитель пятого яруса мастерства, а кто ты?

Кириос Кэйнич замер.

— Вы с ним за руку собрались здороваться? С богом?.. А если он сожжёт вашу ладонь прямо сейчас или оторвёт её? Или выстрелит в вас? — начал возмущаться он, но Йешу так и не убрал руки.

Мозарт бросил взгляд на его ладонь, потом посмотрел на меня и сощурил мерцающие глаза, будто спрашивал: можно ему пожать руку или нет.

— Можно, — кивнул я.

Слуга тут же ухватил ладонь Йешу своей огромной ручищей и стиснул так, что мужчина закашлялся.

— Мозарт, бог Гор, — представился морфи.

Когда он отпустил руку Йешу, тот быстро размял пальцы и поморщился от боли, но не смог скрыть в голосе восторга:

— Невероятно, Тайдер… это невероятно. Расскажи подробнее, как именно ты захватил этого бога и вживил его в морфи.

Пришлось рассказывать всё… ну почти всё.

Как я схватил лук, как атаковал бога с помощью последней души в перстне, как лучом пленил жертву и захватил в накопитель. Ну а потом как пронёс этот накопитель с богом в город, а когда на дом Гасперов напали грувимы, как я вживил энергию бога в тело морфи и приказал атаковать.

Йешу расспрашивал меня о каждой мелочи, о каждом моём действии, о каждой реакции организма — и я рассказывал.

Умолчал только о том, что в каждой атаке мне помогал Годфред. Наверняка, если бы я в этом признался, то меня ждал бы не просто арест. Я был носителем бога — носителем заклятого врага всего этого государства. Думаю, с них хватит и того, что рядом со мной стоит Мозарт.

Пока я рассказывал про захват бога Гор и нападение грувимов, трасмографистка печатала каждое моё слово; госпожа Майдере сидела мертвецом на кресле в своих очках газосварщика; Кэйнич ходил туда-сюда, заведя руки за спину, и хмурился; ну а экзорцист безотрывно изучал меня. Его тёмные глаза, будто чёртовы рентгеновские лучи, пронзали мой череп насквозь.

Йешу же вёл беседу и, как умел, изображал «хорошего полицейского».

Мозарт стоял и наблюдал за всеми, а я отвечал на вопросы вот уже около часа. Из открытых бойниц меня держали на прицеле ревма-рендеров — точно таких же пистолетов, каким Афена отбивалась от грувима.

Прошло ещё около получаса прежде чем Йешу наконец перестал донимать меня расспросами.

— Что ж, Тайдер, кое-что прояснилось, поэтому мы прямо сейчас…

И тут вдруг проходящий мимо Кэйнич сделал то, чего от него никто не ожидал — молниеносно снял с крепления на поясе свой гарпун и выстрелил… в меня!

* * *

Раздался звон, вспыхнули искры буквально перед моим носом.

Золотая стрела Мозарта сбила гарпун Кэйнича прямо в полёте и отшибла его в пол. Иззубренный наконечник гарпуна вонзился в пол. Причем, в каменный пол — такой силы был удар.

Я сделал вид, что не удивился, хотя внутри всё напряглось, конечно.

Этот Кэйнич охренел совсем!

Я посмотрел сначала на него, а потом — на Мозарта. Бог среагировал на угрозу так быстро, что успел отбить удар кириоса, хотя тот действовал максимально неожиданно.

— Надо же, — бросил Кэйнич и так же быстро убрал ружьё в крепление на поясе, после чего выдернул воткнутый в пол гарпун. — Бог защищает мага-коллекционера, своего заклятого врага. Ничего бредовее я не видел, но это интересно.

Мозарт глянул на меня, ожидая разрешения ударить стрелой в голову Кэйничу, но я покачал головой.

— Нет, Мозарт, пока не нужно.

— Не нужно?.. — впервые я увидел на физиономии бородатого слуги такую яркую эмоцию: он удивился, да так, что его густые рыжие брови взлетели на лоб.

Кэйнич больше на него не смотрел, а подошёл к главе Йешу.

— На пару слов, глава. Это важно.

У него был такой многозначительный взгляд, что Йешу не стал откладывать разговор. Вместе они вышли из зала, но прежде чем дверь за ними закрылась, я услышал, как Кэйнич нетерпеливо заговорил:

— Этот мальчишка может натравить своего бога на кого угодно…

— И тогда будет уничтожен, — перебил его Йешу. — Но посмотрите на это с другой стороны, кириос…

Дверь закрылась.

Теперь за столом остался только экзорцист.

Не сводя с меня глаз, он протянул руку и дотронулся до моего перстня, лежащего на столе. Накопитель среагировал на его прикосновение так, что меня прошиб пот: перстень поднялся на ребро черепом вверх и завертелся вокруг своей оси, будто волчок.

И пока он раскручивался, экзорцист медленно поднимался из-за стола.

* * *

Когда парень в жёлтых очках встал во весь свой приличный рост, мой перстень на столе резко замер и завалился на бок, точно так же, как лежал до этого.

— С тобой что-то не так, — произнёс парень.

Его голос был негромким, но грубоватым. Он не вязался с молодостью недавно выпустившегося студента и больше подходил мужчине средних лет.

— Значит, ты потерял память после укуса охранного идола? — уточнил он, выходя из-за стола и медленно приближаясь ко мне. — А ты вообще помнишь, кто такой экзорцист, и на что он способен?

— Он избавляет людей от кармы, как мне сказали, — ответил я, вспоминая те небольшие обрывки информации, что успел услышать от разных людей и сопоставить.

— Именно так, — кивнул экзорцист. — Чем выше ярус мастерства такого мага, тем более сложную и тяжёлую карму он может убрать. А карма бывает разная, как ты понимаешь. Порой её вообще разглядеть сложно. Но если на тебя, коллекционер ЛасГален, наложил карму охранный идол бога деревянного класса, то с ней справится и наш врачеватель Луин.

— А сам Мозарт может снять с меня карму своего охранного идола? — спросил я.

Беласко остановился напротив меня и Мозарта, но на моего морфи даже не взглянул. Всё его внимание было приковано только ко мне.

Глаза за жёлтыми стёклами очков смотрели на меня безотрывно несколько секунд, после чего он объявил тихо, но уверенно:

— Снять может только тот идол, который эту карму и наложил, а где ты его будешь искать?.. — Он помолчал. — И знаешь что ещё? Я не вижу на тебе кармы на потерю памяти. Неожиданно, правда?

Я почувствовал, как от тревоги во мне всё напрягается под пристальным взглядом Бауча Беласко.

Он аккуратно взялся за дужки очков, снял и посмотрел на меня уже без них. Его зрачки сузились до такого размера, что почти исчезли, радужная оболочка из карего цвета стала белой. Он так сосредоточился, что стальные кольца пирсинга в его ноздре и на брови раскалились докрасна!

— Зато я вижу на тебе другую карму, — продолжил Беласко, веско обозначая каждое своё слово.

Я постарался не выдать эмоций, хотя такого поворота не ожидал. Значит, на теле Тайдера ЛасГалена действительна была карма! Только какая?..

Экзорцист шагнул ближе.

— Хочешь знать что с тобой не так?

Его глаза стали сине-бордовыми, будто налились венозной кровью.

— А со мной что-то не так? — спросил я, интуитивно понимая, что сейчас услышу что-то неприятное. Что-то такое, что скорректирует все мои цели.

— Это карма на мутацию магии, — прямо сообщил экзорцист. —