Сергей задумался — впрочем, ненадолго.

— Проще всего, конечно, показать Валуэру. Или мессиру Безанту.

— Это тому, у которого мы зеркала забирали?

— Во-во, ему самому. Если уж он не в курсе, что это за хренотень — то и никто не знает.

— А тот гном, у которого ты доску-переводчик стырил? — припомнил Казаков.

— Ничего я не тырил! — возмутился Казаков. Мы её потом купили, и как раз у мессира Безанта.

— Да наплевать. Ты, помнится, говорил, что у него в лаборатории много всяких штуковин? Может, и с этим разберётся?

— Вообще-то меня к нему Зирта привела…. вообще-то… — Сергей задумался. — Можно, конечно, но только как крайний вариант, если никто больше не поможет.

Некоторое время они молча рассматривали загадочную находку.

Ладно, давай упакуем и запрячем, что ли… — Сергей встал. — у меня в каюте есть рулон полиэтилена и скотч, как раз подойдёт.

— Погоди! — Казаков склонился над сундуком. — Смотри, тут ещё что-то есть! Между этой штукой и стенкой лежало…

«Что-то» оказалось, во-первых, увесистым мешочком, глухо звякнувшим, когда он взял его в руку. А во-вторых — массивным свёртком, на этот раз, не из просмолённой парусины, а из плотной промасленной бумаги, вульгарно стянутой бечёвкой. Пока Сергей боролся с завязками мешочка) внутри оказалась приличная жменя разносортных золотых монет да дюжина массивных золотых же перстней с разноцветными камнями), Казаков зубами распустил узлы на бечёвке и развернул, шурша, упаковочную бумагу. Развернул, и…

— Ох, и ни… ж себе!..

«Маузер» С98 в деревянной коробке, тщательно смазанный, в полном ременном обвесе, с шомполом и прочими принадлежностями. Несколько пачек патронов и маленькая, на скверной жёлтой бумаге, книжка. На обложке — кораблик с красными парусами, надпись: «А. С. Грин, „Алые паруса“. Изд-во А. Д. Френкель, 1923 г.» Старая фотографическая карточка, чёрно-белая, вся с пятнах от реактивов. А ещё — несколько дореволюционных открыток с видами Феодосии.

Сергей перевернул снимок. На обратной стороне обнаружилась надпись: «Нина Николаевна Грин, 1924 г.»

— Это… что… как?

Сергей покосился на Казакова — старый друг ожесточённо, обеими руками, скрёб себе макушку.

— Спроси чего полегче.

— Получается, это он был тем самым человеком с Земли? А «Маузер» откуда? Если биографы Александра Грина не врут — он был человеком мирным, революционных бурь избегал, как мог, в боевых действиях ни на той, ни на другой стороне не участвовал. Его, правда мобилизовали в девятнадцатом в Красную Армию — но он подхватил сыпной тиф, и на фронта не попал…

Сергей отстегнул крышку подсумка, притороченного к портупее. Внутри оказалась снаряженная обойма на десять патронов в бутылочных гильзах.

Семь-шестьдесят три. — определил он. — Что до «Маузера» — в Крыму, в двадцатых ещё и не такое можно было раздобыть, было бы желание. А уж если он готовился отправиться в Зурбаган — вполне логично было обзавестись оружием.

Он вытащил «Маузер» из коробки, несколько раз передёрнул затвор.

— Держи. Обещал же добыть тебе пистолет — вот, владей, осваивай. — и он вручил оружие слегка опешившему от такой щедрости. Только это всё потом, а сейчас — по местам стоять, с якоря сниматься! Идём назад, в Зурбаган!

VII

Из записок Сергея Баранцева.

«…Перед тем, как покинуть Зурбаган и отправиться в Мир Трёх Лун мы, как и было запланировано, вывели 'Штральзунд» на ходовые испытания. Для этого шхуна вышла из гавани и около часа шла на норд-ост, огибая большой Остров Рено (он, надо отметить, находится совсем не там, где на известных у нас картах страны Гринландия). Оставив по левому борту Главный маяк, мы свернули ещё больше к норду и оказались в широком проливе, отделяющем Рено от мелких островов Архипелага.

В принципе, не было особой необходимости уходить так далеко — опробовать шхуну на мерной миле можно было вблизи Зурбагана. Однако я, не будучи привычным к паровой тяге, хотел погонять машину на разных рабочих режимах (мастер Леру, разумеется, сопровождал нас) а так же оценить фактический расход топлива и выяснить, как работает котёл, если питать его не углём, а дровами. Кроме того, в планах значилась апробация нашей судовой артиллерии — той самой пятиствольной картечницы — и, хотя в этом с точки зрения законов Зурбагана не было ничего предосудительного, я всё же предпочёл устраивать пальбу подальше от чужих глаз.

Первое, что мы обнаружили, миновав узкий мыс, ограничивающий пролив с юга, была канонерская лодка «Гель-Гью» неподвижно лежащая на водной ряби. Да-да, та самая, которую я безуспешно высматривал, когда мы пришли в Зурбаган двое суток назад. На ней сейчас полагалось находиться Зирте — девушка состояла на «Гель-Гью» в должности вахтенного офицера, однако совсем недавно мы видели её в городе. Получила отпуск со службы и проводит его за подготовкой для грядущих гонок Пяти Фарватеров? Или просто наслаждается радостями жизни в компании своих друзей из Морского Корпуса? А может, плетёт очередную интригу, нацеленную — конечно, против меня, любимого? Ведь если ты параноик — это вовсе не значит, что никто за тобой не следит…

Искать ответы на эти вопросы я не собирался — да, честно говоря, и не имел возможности. Мы прошли мимо канонерки, коротко вякнув гудком («Гель-Гью» ответила тем же жестом морской вежливости', ещё мили три шли по проливу к норду и там уже занялись своими делами. С канонерской лодки за нами наблюдали — я своими глазами видел, как бликовали под солнцем линзы оптики на её мостике — но иных действий не предпринимали. Мы же трижды откатали мерную милю, расставив предварительно на дистанции буйки из связок бочонков. Результат меня вполне удовлетворил — на тихой воде «Штральзунд» выдавал всего на узел меньше, чем под дизелем, правда, для этого пареньку-кочегару, сопровождавшего мастера Леру, пришлось хорошенько поработать. Пётр наблюдал на его действиями без особого энтузиазма. Он-то понимал, что этот пост по любому достанется ему, и даже примерился к будущим орудиям труда — совковой лопате и лому с ручкой на конце (другим концом следовало