он растянул для акцента и, улыбнувшись, крепко пожал руку. — И, пожалуйста, не обижайся, — как-то по-отчески перейдя с «вы» на «ты» проговорил Петриченко.

Мне было вдвойне приятно.

О щепетильности в работе оперативника мне запомнилась одна из рассказанных им притча:

— Некто, бывший в прошлом художником, бросил рисовать и стал лекарем. Когда его спросили о причине этого он ответил:

«Ошибки, допущенные при рисовании, все видят и все критикуют, ошибки же, допущенные врачом, скрывает земля».

Таких врачевателей у нас в коллективе не было.

Офицеры-коллеги Н. Асеев, С. Безрученков, А. Вдовин, А. Золотухин, Н. Кожуханцев, В. Коновалов, А. Моляков, В. Перец, Н. Портнов, А. Семин и другие, окружавшие меня в период становления на новом месте, помогали как могли, так как были порядочными людьми. Эти мужики отличались высоким профессионализмом и искренне верили в победу добра над злом, но были и такие, кто рос по службе с помощью «телефонного права» и «отцовских лифтов». Росли и бесхребетные тихони. В отделении Петриченко таких не было, там трудились «шахтеры» военной контрразведки.

В курилках офицеры часто спорили по такому вопросу: органы госбезопасности — это вооруженный отряд партии или нет?

— Какой мы боевой отряд? — однажды в сердцах брякнул один из сослуживцев. — Мы должны быть ответственными перед своей совестью, не перед партийным чиновничеством, а перед народными депутатами, перед Верховным Советом.

Мысль о роли засилья партократов в органах безопасности, порой мешающих объективности и росту профессионализма, честно высказал в своей небольшой, но яркой книге «Записки контрразведчика» фронтовик генерал-майор Вадим Николаевич Удилов, с которым автору довелось не раз общаться по службе. Это он успешно руководил операцией «Взрывники» по установлению террористов в 1977 году. Вот его слова:

«Обстановка в госбезопасности не изменилась даже во время «хрущевской оттепели». Наоборот! Партийная элита решила покрепче привязать к себе этот грозный орган. На руководящие посты, теперь уже КГБ, назначались партийные и комсомольские деятели… за ними тянулись десятки партийных и комсомольских работников рангом пониже на должности заместителей или начальников управлений. Они и создавали угодный партийной верхушке режим и в конце концов добились того, что в Положении об органах госбезопасности говорилось: «КГБ — это инструмент КПСС».

Во время Брежнева вместо поиска кадров по деловым качествам возобладал принцип подбора по родственным связям и личной преданности. Видимо, так было надежней!»

И дальше он утверждал, что «…в органах КГБ, особенно во внешней разведке, собралось сынов именитых отцов видимо-невидимо! Что же делали в это время руководители и сотрудники КГБ — чистые профессионалы? Тех, кто критически оценивал обстановку и имел собственное мнение, под различными предлогами, подчас надуманными, увольняли с работы. Другая часть сотрудников, видя все эти перекосы, как только могла потихоньку противилась им, а третьи приспосабливались и росли. Росли незаслуженно, потому что для многих таких «и шапка не по Сеньке» была. Это отражалось на качестве работы…»

Выходя как-то от секретаря-машинистки, автор в коридоре столкнулся с начальником отделения. Петриченко пригласил в кабинет.

— Садись, в ногах правды нет. Ну как, институт не надоел?

— Нет, что вы! Коллектив нравится, отношение с командованием — норма. Аппарат свой сколотил. Идет отдача. Работается легко. Может и шпиона вычислю, — короткими фразами с улыбкой «отстреливался» подчиненный.

— Тебе надо расти. Принимай информационное Управление ГРУ у Алексея Молякова. Руководство Отдела поддерживает твою кандидатуру. Ты уже пообтерся среди информатики в Институте. Новый объект связан с большими военно-государственными секретами, а значит, велика вероятность устремлений к нему иностранных разведок.

— Спасибо за доверие, я даже не знаю, как быть — так неожиданно.

— Все перемещения в нашей службе неожиданные.

— Справлюсь ли? Там полно генералов, а я привык…

Договорить начальник отделения не дал:

— Адаптировался ведь к ученым, привыкнешь и к широким лампасам. Главное, не робей перед их важным видом. Они такие же, как и все. Это вчерашние твои артиллеристы и мотострелки, которые преуспели в армейской карьере. Языковая подготовка, правда, у них высокая. Некоторые владеют несколькими иностранными языками…

Объект оказался намного сложней, чем полагал капитан. Поистине, делового взаимодействия между руководителями военной разведки и контрразведки в то время не было из-за капризности и амбиций начальства. Руководители ГРУ того времени нередко скрывали факты вербовочных предложений и подходов спецслужб противника к отдельным военным разведчикам за рубежом, вынуждая чекистов действовать параллельно. На это уходило много времени, сил и средств.

В свою очередь руководство военной контрразведки КГБ, обкатавшееся на высоких должностях в ЦК КПСС, смотрело на ГРУ несколько свысока, не желало тесно общаться с его начальством, которое платило коллегам той же монетой. А вот рядовые оперативники с той и другой стороны понимали, что гордыня мешает общему государственному делу.

Армейские контрразведчики получали все новые и новые данные об активизации работы ЦРУ и разведок стран НАТО по отношению к личному составу ГРУ за рубежом. Дела оперативного учета росли, как грибы. Почти у каждого работника 2-го отделения в производстве были сигналы, дела оперативных проверок (ДОП), а у некоторых дела оперативных разработок (ДОР). У каждого более двух десятков негласных помощников и такое же примерно количество доверенных лиц, работа с которыми требовала полной самоотдачи.

* * *

В своей основе сотрудники 2-го отделения 1-го Одела 3-го Главка КГБ СССР представляли собой кузницу профессионалов, нацеленных и осуществляющих работу по главной линии — выявлению, разработке и разоблачению агентуры противника в ГРУ и его окружении. Это были, можно сказать без натяжек, охотники за шпионами. Оперативники, обслуживающие подразделения ГРУ, активно взаимодействовали с подразделениями внешней контрразведки КГБ, которым в то время руководил разрекламированный и обласканный нарождающейся англосаксами «демократией» амбициозный генерал Олег Калугин.

Кстати, сегодня он в США — сбежал и торгует там, как коробейник-офеня, секретами разведки и контрразведки КГБ. По рассказу продюсера канала НТВ Оксаны Матвеевой, она летала в специальную командировку в США и хотела встретиться с Калугиным и взять у него интервью — он сначала заломил кругленькую сумму, а потом испугался и на встречу не пришел…

Как-то мне довелось быть невольным свидетелем одного разговора по телефону Петриченко с каким-то генералом. Как потом выяснилось, это был Калугин. Разговор шел об конспирации в использовании наших негласных источников за рубежом.

Начальник отделения слушал какой-то ответ абонента спокойно, напряжение выдавало лишь движение рельефных желваков на лице, но потом с волнением стал говорить резко, рубленными фразами:

— Вы почему поганите людей? Кто вам дал право нарушать принцип конспирации? С вашими некоторыми неучами наши люди отказываются работать. Я хочу, чтобы вы,