кабинета. Да, вероятно, дело в них. Летрезен теперь знает об армии людей значительно больше, чем в начале войны, и к этому надо быть готовым.

Орив — последнее препятствие на пути к Виру. Пригород некогда величайшего города. Рубеж, за которым откроется прямая дорога на город, долгое время остававшийся символом человеческого могущества…

Итак, Вир. Если мы проиграем под своей бывшей столицей, размышлял Джонсон, эльфы получат не только тактическое, но и психологическое преимущество. Этого нельзя допустить. Лучший способ избежать поражения — не вступать в бой. Но иного пути просто нет. Можно было бы, конечно, перебросить армию в Ковиат и уже оттуда направиться на Белиар, но тогда людское население здешних мест может потерять веру в нас, да и эльфы непременно ударят в тыл. Так что бой неизбежен. Иного пути нет.

Джонсон устало посмотрел вверх, вглядываясь в идеально жёлтые кленовые листья. Ветви деревьев сливались в причудливый жёлтый навес, и впервые за долгие годы генерал подумал, как же красива природа в своей неординарной простоте. Мимо генерала лениво пролетел маленький лист, в своём неторопливом падении сквозь космическую тишину кружась и планируя, балансируя на невидимых воздушных толщах, стремясь к земле.

Глубокий жёлтый цвет замерших над головой листьев невероятно гармонировал с голубым цветом утреннего бесконечного неба, затронутого лёгким перистым облачком в форме головы дракона. Вот глаз дракона, вот челюсти и зубы. Облачко постепенно выплывало из-за веток, вот уже показалась шея воображаемого зверя, а Джонсон всё продолжал смотреть, завороженный красотой мира, на которую у него раньше просто не было времени обратить свой взор. Простота. Да, простота сочетания сложнейших явлений, их естественность и гармоничность, плавность и лёгкость, бесстрастность и независимость.

Тихо…

Нет ни злости, ни власти, ни стремления к могуществу. Думал ли о том Летрезен? Одолевали ли его когда-нибудь мысли о вечности и тщетности алчных стремлений?

Нет. Он погрузил себя в рутину однообразия. Укрылся в собственном мире, не видя ничего вокруг. Джонсон не мог себе представить, смог ли бы он прожить столетия в той же летаргической скуке, в которой провёл свою жизнь его оппонент. Борьба с людьми пробудила разум Летрезена, поставила перед ним цель. И Летрезен направил все свои силы, весь свой талант на достижение этой цели. Но что будет, когда война окончится? Не важно, кто победит, но Летрезен наверняка останется жив. И что же будет с ним дальше? Что станет с ним, когда он окончательно перегорит, оставшись без целей, желаний, интереса ко всему окружающему? Станет ли он тенью или найдёт нечто новое, куда можно было бы приложить свои силы?

Джонсон задумался.

А что есть у него? Власть, которая обязывает к ответственности, забирая жизненные силы, время и душу. Элис, которая то добра, то невыносима. Тэлиэль, которую он с большим трудом заставил себя уважать. Репутация, которую активно пытается спасти Левальд, старый хитрый лис, получивший из рук Джонсона почти безграничную власть.

И одиночество, напомнил себе Джонсон. Одиночество, стремительно и неотвратимо ведущее к безумию. Смешно подумать, что я когда-то мечтал о бессмертии. Выпрашивал это бессмертие у них — тех, кто слились воедино, объединяя свои силы лишь для того, чтобы вновь обрести плоть и способность свободно перемещаться по миру. Превращаясь в Странника.

Наивный глупец!

— Что ждёт меня на моём пути? — тихо спросил он, прислоняясь к кленовому дереву. Прижавшись небритой щекой к твёрдой, но интуитивно живой коре, генерал продолжал смотреть на неспешно падающие листья, на меняющее очертания облако, ласкаемое живущим где-то в вышине ветром, на безмолвно застывшие клёны, для которых жизнь на одном месте привычна и не вызывает желания кричать от душевного бессилия.

Хочется всё бросить…

Очнись генерал! Перерыв окончен! Время не ждёт!

Тяжело вздохнув, Джонсон извлёк из кармана карту и углубился в изучение места предстоящего боя. Возможно, этот бой станет последним в затянувшейся войне, которая началась значительно раньше, чем многие думали. Джонсон не был уверен в успехе, но сейчас ему было всё равно.

Офаэль хорошо понимал задумку Летрезена. Герцог не случайно попросил короля принять участие в намечающемся сражении. Возможно, это и вдохновит войска, но, скорее всего, герцог просто принял-таки решение избавиться от короля. И сидя на троне, вслушиваясь в осторожные доклады Рулемина, замерев под взглядами охраны и магов ордена Луны, Офаэль не мог избавиться от мысли, что его дни сочтены. Сидя неподвижно в просторном тронном зале, королю было душно. Ему хотелось бежать, и он даже не догадывался, что может за этим последовать. И как потом объяснит случившееся Летрезен перед народом.

От раздумий короля отвлекло какое-то сияние. Он оглядел зал, удивившись, что Рулемин вдруг замолчал. Сияние шло откуда-то сверху. Обратив свой взор к своду зала, Офаэль с удивлением увидел светящуюся дорогу, уходящую в небеса прямо сквозь потолок. И по этой дороге к королю шёл человек в бесцветной схиме, с незапоминающимися чертами лица. Он дружелюбно улыбнулся, приветливо взмахнув рукой. Зависнув в воздухе над залом, незнакомец обвёл взглядом пространство под собой. Офаэль тоже огляделся, удивляясь, что никто не обращает внимания на этот странный визит.

Однако все присутствующие неподвижно застыли на месте. Создалось впечатление, что время остановилось. Офаэля обожгла неожиданная мысль, будто он уже умер и теперь посланник света спустился к нему с небес.

— Здравствуй, Офаэль, — тихим приятным голосом произнёс незнакомец. — Я пришёл помочь тебе.

— Кто ты?

Незнакомец умилённо склонил голову набок, глядя прямо в глаза королю.

— Я всего лишь материя вечности, проявление непостоянства законов мироздания, угасающий огонёк совершенства посреди холодного космоса. Я — даритель силы. Моя жизнь бесконечна, хотя и я не всесилен. У меня нет власти над душами жителей этого мира, и потому моё сознание медленно угасает в лучах миллионов маленьких жизней. Непреклонность вещественности сковывает дух мгновенного естества.

— Ты бог? — Король затаил дыхание в ожидании ответа.

— Возможно. Но ты можешь называть меня Странником. Так зовут меня те, кто обрёл спасение в моей сущности. Я пришёл, чтобы спасти тебя от гибели. Твой великий род не должен прерваться, иначе это приведёт к страшным бедствиям и мукам этого мира. — Странник шагнул сквозь воздух, приближаясь к Офаэлю, и протянул ему ладонь. — Встань же, друг мой! Дай мне руку! Мы отправляемся в путь!..

Известие об исчезновении короля оказалось безрадостной новостью для Летрезена. Увы, времени на поиск коронованной особы не было — по истечении семи дней армия людей пришла в движение и заняла Орив. Войска людей выстраивались для сражения именно там, где и предполагал Летрезен — часть на холмах, часть в