— Дэнли…

Без раздумий отщелкнула замки и бросилась следом. Откуда он тут? Почему решил поехать за мной в Тимернику? Неужели там, на дирижабле, он действительно не привиделся мне. У меня столько вопросов!

На этаже было пусто. Свет моргал из-за перебоев с электричеством. Двери лифта тоже заклинило из-за грозы. С мерзким лязгом они бесконечно закрывались и открывались, а внутри терпеливо поджидала чья-то тень.

Опрометчиво бежать на встречу с убийцей. Но я знаю, Дэнли не желает мне зла. Сколько помню себя, он защищал меня и жалел. Незримо оберегал от плохих людей. Какие мотивы побуждали его на это? Хотелось верить, что любовь, но он никогда не озвучивал свои истинные чувства. Да и кому нужны слова. От них больше вреда, чем пользы.

Без колебаний запрыгнула в кабину лифта, и двери резко захлопнулись, погружая нас в темноту. Последнее, что я помнила это блеск безумных серых глаз.

— Дэнли, — тихо позвала своего любовника, прислушиваясь к тяжёлому дыханию.

— Всё так же бежишь по малейшему моему зову, — с лёгким разочарованием ответил мужчина.

— Всегда буду, ты и сам знаешь, — шарила по воздуху руками, пытаясь поймать его, но Дэнли, словно призрак, ускользал шелестя одеждой.

— Это плохо, Эйри, пора избавляться от этого нездорового влечения, — мне казалось, вижу, как он строго грозит мне пальцем.

— Не хочу, — упрямо пробормотала и резко бросилась в другой угол кабины, вновь схватив пустоту.

— А как же Даррет Хиз?

— Ревнуешь?

— Нет, — Дэнли рассмеялся. — С чего бы? Ты оставила его и побежала за мной. Твой выбор очевиден.

— Я не нужна им.

— Уверена? А они тебе?

— Чужие люди.

— Неубедительно!

— Чего ты хочешь от меня, Дэнли? — начинала злиться на дотошность возлюбленного.

— Хочу, чтобы ты сделала правильный выбор, — он подошёл со спины и прижал меня к холодной стене лифта.

— Отказаться от тебя? — простонала, когда горячая рука расстегнула пуговицы рубашки.

— Именно! — вкрадчиво раздавалось у моего уха. — Ты пахнешь другим мужчиной. Так непривычно и волнующе. Он хорош?

— Дэнли…

— Видимо, недостаточно, раз ты продолжаешь шептать моё имя. Раздвинь ножки, Эйри.

Я слушалась, и закусила губу, когда знакомые пальцы по-хозяйски скользнули между бёдер и с чавкающим звуком погрузились внутрь.

— Хм… Это от меня или от него, Эйри? Признавайся!

— Не знаю, — движения его руки стали резче и грубее.

— Ты хочешь Даррета Хиза? — продолжал допытываться Дэнли.

— Не буду говорить.

— Эйри, ты забываешь одно из главных правил. Честность. Эйри, я жду.

Бессильно отдалась его воле.

— Хочу, — еле слышно прошептала в стену.

— Громче! — пальцы сомкнулись так сильно, что на глаза навернулись слёзы.

— Хочу, — громко вскрикнула я.

— Полностью! Скажи полностью: я хочу Даррета Хиза, — монотонно внушал Дэнли, когда сил на сопротивление уже не осталось.

— Я хочу Даррета Хиза.

Мучитель убрал руку, и я сползла по стене и заплакала.

— Не надо, Эйри. Иногда такое случается, я не в обиде на тебя.

Я уже не слышала любимого голоса. В ушах звенело, а руки сами собой продолжали неоконченную работу. Не заметила, как двери лифта раскрылись, и передо мной появился перепуганный запыхавшийся дознаватель. А я так и сидела на полу лифта в расстёгнутой рубашке с широко разведёнными ногами, а по щекам безостановочно текли слёзы. И что ему сказать?..

*.*.*

Смеётся. Искренне весело. Дразнит. А он отчаянно пытается поймать её. Это игра, рано или поздно обоим надоест. Уставшие и запыхавшиеся они прижмутся друг к другу.

Если бы тогда много лет назад она не подошла к нему с той странной фразой, на что бы стала похожа его жизнь? А ведь он рассмеялся, а затем испугался, увидев серьёзность в юном личике.

— У нас будут дети. Двое, может трое. Не могу точно рассчитать, возможны переменные в виде других женщин и связей. Плюс внезапное увлечение алкоголем, тоже может внести свои коррективы, — девочка подросток что-то прикидывала в уме, а юноша мгновенно покраснел.

— Дети? — молодой инспектор по делам несовершеннолетних судорожно сглотнул и огляделся, чтобы никто случайно не услышал этот смущающий разговор.

— Да, я редко ошибаюсь, — девочка подошла ближе, встала на мысочки и ткнула ему пальцем в лоб. — Показать?

Парень испугался огромных серо-голубых глаз, убрал тонкие руки и трусливо выбежал из кабинета, больно задев плечом дверной косяк. Он слышал за спиной задорный смех.

— Ты вернёшься, через три года. Я буду ждать тебя.

Весь вечер он не мог успокоить бешенный стук сердца и отодвинул подальше бумаги девочки-псионика. На следующий день попросил заменить его и дать другой приют для инспекции. Он даже забыл её, но не надолго. Она не ошибалась. Почти никогда.

Тёплые краски померкли, и в них вторглась тревога и одиночество мрачной квартиры. Даррет не понял, когда кошмар закончился. Он раскрыл глаза и коснулся ноющего плеча… За окном бушевала гроза, и по стеклу толстыми ручейками стекала вода. Аэр тоже не спал. Он что-то мычал и толкал отца. Мужчина осторожно сел на кровати. Там, где лежала Эйри, было пусто. Малыш тут же показал картинку с распахнутой входной двери, и Даррет, несмотря на усиливающуюся боль, бросился в коридор.

Темно. Из-за грозы выбило пробки. На ощупь нашёл фонарик в ящике. Проверил ключи от машины в куртке. На всякий случай обошёл квартиру. Ушла. Только куда? В такую непогоду и босиком. Её туфли так и стояли в прихожей. Неприятный холодок пробежал между лопаток. Просмотрел что-то в её поведении? Не увидел чего?

Дознаватель выбежал из квартиры. Весь этаж обесточило. А из лифта доносились сдавленные рыдания.

— Эйри…

Даррет быстро нашёл щиток, открыл и поднял несколько рычагов. Газовые лампы тут же загудели над головой. Яркий свет нещадно слепил дознавателя, пока он бежал к лифту. Мужчина нетерпеливо щёлкал кнопкой вызова, но кабина не отвечала. А плач внутри стал глуше.

— Ну, давай же!

Наконец, створки разъехались. На грязном полу сидела Эйри. Дознаватель поймал себя на омерзительной мысли. Несмотря на дорожки слёз, стыдливый румянец на щеках и растрёпанные волосы, она выглядела безумно сексуально. Расстёгнутая на все пуговицы рубашка, тонкая нежная ручка, скрывающаяся между ножек. Даррет засмотрелся на слегка дрожащие колени и огромные серо-голубые глаза. Он бы так и стоял, придерживая закрывающиеся двери, если бы очередной раскат грома не вывел его из оцепенения.