Уже на пороге он остановился и не поворачиваясь сказал.

— Эрнст служит у меня библиотекарем уже много лет. Я всегда доверял ему. Вы же несколькими фразами умудрились разрушить это доверие и зародить в моей голове много подозрений. Еще и убийства, расследование которых не движется с места. У меня складывается впечатление, что я не могу никому доверять.

— Мне можно. Я давала вам клятву на крови. Вам и вашей земле. И у меня нет причин вам вредить. К тому же два года назад меня тут не было.

— Мне очень хочется верить вам. Очень.

И он вышел за дверь.

Утром я была ужасно злая. Крошка Ру и наглая курица устроили скачки с препятствиями по моей крыше. Уж не знаю, как курица туда забралась и что они искали, но этот топот над головой полночи не давал мне спать. И только когда я выскочила как разъяренная фурия и запустила в эту наглую парочку зеленым ведьминым огнем, они угомонились. Крошка Ру привык к моей магии, и не должен был ее испугаться. Но вот на курицу магия, я надеюсь, произвела впечатление.

Так что Маркграфа я встречала не в самом радостном настроении. Но эти два… хм… храбрых рыцаря, когда узнали причину моего плохого настроения, вместо того, чтобы грустно покачать головами и посочувствовать, гнусно заржали как лошади в конюшне.

Вот же. Мужчины. Что с них взять. Совершено ничего не понимают в нашей тонкой душевной организации.

Но как ни странно этот смех и постоянные улыбки пока мы шли к храму и кладбищу подняли мне настроение и добавили бодрости. Так что когда мы подошли к ограде, я уже полностью забыла все мелкие проблемы и неприятности, и полностью сосредоточилась на поставленной задаче.

— Я знаю это кладбище как свои пять пальцев. Мы мальчишками тут частенько лазили и проверяли друг друга на храбрость. Нет тут никакой надписи, — уверенно сообщил мне Брендон.

— А вы что скажите, Маркграф?

— Я его досконально не обшаривал как Брендон, но все же соглашусь, что ничего подобного я тут не видел. Но с другой стороны, где еще ее искать как не здесь?

— Согласна. Все пять надписей должны быть расположены на относительно небольшом расстоянии друг от друга. Так что ваше предположение наиболее вероятно. Давайте попробуем еще раз все осмотреть, на этот раз более прицельным взглядом. Предлагаю разойтись, — а про себя я подумала, что ведьме одной на кладбище комфортнее и думается лучше.

Мы бродили среди старых могильных плит, и не понятно было, что же мы, собственно говоря, ищем?

И вот я стою перед древним надгробием и тупо на него пялюсь. Ничего примечательного, разве что камень мхом зарос и надписи плохо видно. Оно довольно старое и дело до него нет никому. Я присела и стала снимать мох пальцами. Он был прохладный, так и лип к пальцам. Я аккуратно снимала его со старого камня и укладывала тут же рядом с могилой, корнями вниз. Захочет, прорастет.

Надпись все больше обнажалась, хоть ее и раньше можно было рассмотреть. Зачем я это делаю? Словно услышав эти мои мысли, подошел Брендон.

— Я все осмотрел как вы и говорили, но ничего не увидел. А что это вы делаете? И почему магией не воспользовались?

— Магию на кладбище нужно применять очень осторожно. Вообще все на кладбище нужно делать осторожно. Да и зачем? Я ей мох сожгу. А так он может прорасти. Да не знаю я. Вот ты что видишь?

— Старая плита. Охотник погиб совсем молодым, судя по датам жизни. Наверное, на охоте кабан задрал? У нас это бывает. Ну, имя обычное. У нас в деревне каждый второй Кларенс. Фокинсов вот в деревне не припомню. Но мало ли их поменялось то за столько лет? Может он вообще пришлый был? Вот и не следит никто за могилой?

— Согласна, по всем пунктам. Тогда почему мы тут стоим? — недоуменно спросила я.

— Может быть потому, что в узоре, что обрамляет имя — птичка? — раздался голос за нами.

Мы обернулись к Маркграфу, а потом снова повернулись к могильной плите.

— Точно! Это же птичка, как на стенах в шифре! — на все кладбище возвестил Брендон.

— Хм. Опять птичка? Лика, а вот почему вы…

— Не почему. Просто. Птичка. Давайте работать? — оборвала я задумчивого Маркграфа.

А вот не зачем тут сопоставлять и изысканиями заниматься моей скромной персоны. Мы сюда по другому поводу пришли.

— Вы правы, Лика, отвлекся. Может быть, попробовать магией на нее надавить?

— Нет, думаю, что надавить будет достаточно. Ведь не все, кто обладают магией, могли искать надпись? Пробую? — и я уже потянулась к птичке, когда мою руку перехватили.

— Нет, тогда давайте лучше я, — Маркграф обвел пальцами контуры рисунка на памятнике, а потом нажал на изображение птички.

Рисунок дрогнул и прямо под пальцами Маркграфа ушел внутрь как клавиша у королевского рояля.

— Значит так. Ищем надгробия с вензелями, скорее всего, точно такими же, как и на этом камне. Узор будет уже не птица, а один из символов на надписи. Там были человечки, черточки и непонятные загогулины. Я думаю, что их будет пять.

— Я почти уверена, что их будет пять. Одну нашли, осталось четыре. И памятники должны быть старые, как этот. Необязательно неухоженные, но точно старые.

И мы пустились на поиски загогулин, как назвал их Маркграф.

— Нашел! — быстро закричал Брендон и прежде чем мы успели к нему подойти, послышался второй его крик: — Нажал!

Точно так же все повторилась, только вот в этот раз был нарисован человечек.

— Я его помнил, но сопоставил с надписями только сейчас, — виновато сказал Брендон.

На этот раз могильная плита хоть и была старой, но видно было, что за ней ухаживают и мхом она не заросла. Семейство до сих пор счастливо живет в деревне, поэтому памятник цел.

Брендон быстро отыскал на других памятниках еще два символа, а вот потом вышла застопорка и сколько мы не бродили, найти пятый символ не могли.

*

После долгих блужданий я спросила у Маркграфа.

— А где похоронены ваши предки?

— Так вон там есть склеп. Он стоит отдельно от основного кладбища, но в принципе входит в ограду. Идем?

— А почему мы его сразу не обследовали? — удивилась я.

— Там уже очень давно никого не хоронили. Он увит плющом и стоит в отдалении, его не сразу заметишь.

Домик, а точнее склеп был и в самом деле незаметен, до такой степени