В сентябре 1920 г. от эсеров откололись революционные коммунисты; в декабре 1919 г. от меньшевиков — социал-демократы — интернационалисты. Летом 1920 г. в РКП (б) вошли боротьбисты, в декабре 1920 г. из партии социалистов-революционеров вышла группа «Крестьянская Россия», ее заграничные представительства были созданы в Чехословакии, Югославии и Франции. 16 марта 1921 г. Всероссийская чрезвычайная конференция «Бунда» приняла предложение Коминтерна о слиянии с РКП(б). В обращении ЦК Бунда члены партии были призваны «внести свой опыт пролетарской борьбы и творческой мысли в ряды единственного руководителя интернационала пролетарской России — РКП»[1516]. Из ЦК РКП (б) сразу же поступило распоряжение о немедленном слиянии Бунда с РКП(б) — «все члены Бунда автоматически принимаются в члены РКП…»[1517].

В дальнейшем была решена судьба Еврейской коммунистической рабочей партии (Поалей-Цион). 4 декабря 1924 г. по предложению И.В.Сталина опросом членов Политбюро ЦК РКП (б) было принято следующее постановление: «Ввиду того, что ЕКП (П.-Ц.) сама распадается, считать нецелесообразным ее ликвидацию мерами ГПУ, но и не допустить ее регистрацию в НКВД»[1518].

Ведя борьбу с революционно-демократическими партиями, Дзержинский не упускал из поля зрения и православную церковь. Политика большевиков была направлена на ликвидацию различных конфессий, как «опиума народа», и органы ВЧК под его руководством поддерживали раскол церкви, вводили различные запреты, устраивали физические расправы над священнослужителями. 25 мая 1918 г. в обращении в СНК Дзержинский писал: «Пензенский архиепископ Путята в конфликте с высшим епископским советом, окончившемся осуждением его и в ответ на это объявлением автокефалии Пензенской епархии.

Необходимо оказать поддержку Путяте»[1519].

В связи с открытием 17 августа 1918 г. Вселенского Собора, за два дня до этого Дзержинский отдал распоряжение Н.А. Скрыпнику об установлении наблюдения, послав «туда своего человека — интеллигентного и даже нескольких». 31 января 1919 г. член Всероссийского церковного собора Н. Д. Кузнецов просил СНК разрешить выезд делегации от всероссийского патриарха к константинопольскому патриарху для разрешения общецерковных дел в составе трех человек: епископа, священника и мирянина. 20 февраля В.И. Ленин направил это письмо на заключение Ф.Э. Дзержинскому и наркому юстиции Д.И. Курскому[1520].

В тот же день Курский ответил: «Полагаю, что ходатайство В. П. Собора о разрешении послать делегацию может быть удовлетворено, но встречает с точки зрения декрета и инструкции об отделении церкви, с точки зрения советской политики в этом вопросе». Дзержинский в отличие от Курского, занял иную позицию, выступил против направления делегации. «Духовенство, — писал он, — особенно его высшие иерархи с патриархом Тихоном во главе не только не было лояльно по отношению к Советской России, но и было всегда враждебно и входило в непосредственную связь с врагами России, содействуя планам англо-американским империалистов. Поэтому посылка официального «представительства русского православного народа» в Константинополь за пределы России в страну, находящуюся в руках наших противников, а друзей русских православных иерархов, может только содействовать замыслам врагов наших. Полагаю, что православные иерархи должны отсрочить посылку своей делегации в Константинополь до того времени, когда Советская Россия будет там иметь свое официальное представительство»[1521].

Запреты и репрессии большевиков, включая крайние меры по отношению к политическим противникам, продолжались и в 1919 г. В середине марта 1919 г. Дзержинский поручил Артузову, Самсонову и др. подготовить «материал о гулящих на свободе кадетах, соприкосновенных с Нац. и Тактич. Центрами, б. помещиках, черносотенцах и другой дряни — для ликвидации»[1522].

И все же основная борьба велась с эсерами и меньшевиками, которые возглавляли забастовки рабочих и выступления крестьян. В начале апреля 1919 г. Совет Обороны поручил Дзержинскому разобраться в причинах возникновения забастовки на тульских оружейных заводах в разгар наступления белогвардейцев, приняв меры к ее ликвидации. Рабочие бастовали из-за трудного продовольственного положения и невыдачи зарплаты. В телеграмме председателя Тульского губисполкома Г.Н. Каминского в СНК сообщалось, что «события развиваются, как предвидели. Уверены в скорой ликвидации. Красноармейский паек нужен, полгода рабочие не получали жиров. Об этом знает Красин. В губернии голод. В гарнизоне спокойно. Подробности знает Дзержинский. Шлите через Томского временно, испытанного профессионалиста». 4 апреля 1919 г. на этой телеграмме В.И. Ленин написал: «Созвонитесь с Дзержинским об ускорении его поездки»[1523]. Чекистские органы выявили и разоблачили подстрекателей и к 12 апреля 1919 г. забастовка была прекращена.

13 апреля 1919 г. пленум ЦК РКП (б) обсудил вопрос «Правые социалисты-революционеры и меньшевики». Дзержинский сообщил, что в Москве арестовано 55 правых эсеров и 16 меньшевиков и 22 — по районам; выяснилось, что в числе арестованных находятся и уфимские эсеры. Пленум постановил: решение вопроса обо всех арестованных отложить до следующего пленума. Отдельные случаи персонального освобождения могут быть решены только Оргбюро. Вольского не арестовывать, Яхонтов, Маслов, Сахаров и Буревой «освобождаются под солидное поручительство и должны быть под строгим надзором»[1524].

Несмотря на принятые меры, выступления рабочих продолжались. Вину за подрывную деятельность большевики сваливали на меньшевиков и эсеров, которые разлагали части Красной Армии в Брянске, дезорганизовывали работу фабрик и заводов в Петрограде и Туле, мешали налаживанию транспорта. 23 мая 1919 г. Дзержинский от имени ВЧК заявил, что «карающая рука Чрезвычайной комиссии опустится с одинаковой тяжестью на головы тех и других.

Арестованные лев. соц. рев. и меньшевики будут нами считаться заложниками и от поведения обеих партий будет зависеть ихняя судьба»[1525].

26 июня 1919 г. председатель ВЧК отдал распоряжение председателю ЧК Великих Лук Матсону о ночной облаве и аресте всех левых эсеров, «даже бывших по имеющимся у Вас секретным сведениям. Одновременно арестуйте спекулянта Ягора, зятя Краснолуцкого, проживающего против Летнего сада, дом тринадцать. При аресте упомяните, что ищите Мошина. Для маскировки арестуйте нескольких правых эсеров, меньшевиков, анархистов. Не трогайте Белоусова и его жену. Примите меры аресту пытающихся уехать по известным Вам подложным бланкам. К арестованным примените самую строгую изоляцию между собой и волей. Об исполнении немедленно телеграфируйте. Дальнейшие инструкции привезет Семенов»[1526].