Мэт приметил всего нескольких Хранительниц, однако свою малочисленность они компенсировали пристальностью взглядов, которыми провожали юношу. Мэт представления не имел, сколько из них в той кучке способны направлять, но Хранительницы ничуть не уступали Айз Седай, обмеряя и взвешивая его своими пронзительными испытующими взорами. Мэт ускорил шаг, сделав над собой усилие, чтобы не ежиться неловко — он физически ощущал эти взгляды, точно его в спину палками тыкали. А ведь еще и возвращаться придется через тот же строй. Ладно — перекинется несколькими словами с Рандом и пройдет подобную экзекуцию в последний раз.

Только вот когда Мэт стащил шляпу и нырнул в палатку Ранда, там не было никого, кроме Натаэля. Тот сидел, развалясь на подушках и поставив свою золоченую, в виде дракона, арфу на колено. В руке менестрель держал золотой кубок.

Мэт поморщился и тихонько ругнулся. Как же он не сообразил! Будь Ранд в палатке, пришлось бы миновать кольцо Дев перед ней. А Ранд, скорей всего, наверху, возле новопостроенной вышки. Кстати, хорошая придумка. Знать поле боя. Это второе правило, после «знать своего врага», а какое главное, лучше не выбирать — оба важны.

Промелькнувшая мысль наложила горький отпечаток на обычную ухмылку Мэта. Эти правила всплыли из воспоминаний других людей; сам же Мэт хотел помнить иные: не целуй девчонку, братья которой щеголяют шрамами от ножа, да не садись играть, коль не знаешь, как черным ходом удрать. Иных лучше и не знать. На худой конец Мэт готов был согласиться, чтоб чужие воспоминания лежали в его голове отдельными грудами, а не просачивались в его мысли, когда он менее всего этого ожидает.

— Что, с желудком неладно? Желчь разлилась? — лениво поинтересовался Натаэль. — У кого-нибудь из Хранительниц, может, какой корешок отыщется, чтоб боль унять. А то Морейн попроси помочь.

Этого человека Мэт вряд ли когда полюбит — вечно будто забавляется шуткой, которой ни с кем не делится. И вид у менестреля такой, словно о его одежде трое слуг заботятся. Все эти белоснежные кружева ворота и манжет всегда выглядят свежими, только что выстиранными и отглаженными. И похоже, этот приятель вроде и не потеет. А почему Ранд держит этого хлыща подле себя — та еще загадка. И на своей арфе Натаэль почти никогда не играет ничего веселого.

— А он скоро вернется? — спросил Мэт.

Натаэль пожал плечами:

— Когда сам решит. Может, рано, а может, и поздно. Никто по часам не отмечает, что и когда делает Лорд Дракон. Ну, может, какая женщина за эту задачку возьмется.

Ну вот, опять эта таинственная улыбка. На сей раз с мрачным оттенком.

— Я подожду. — Придется и через ожидание пройти. И без того уже Мэт столько раз, сам того не желая, откладывал свой уход.

Натаэль потягивал вино и изучающе посматривал на Мэта поверх ободка кубка.

Мало того, что этаким молчаливым ищущим взором Мэта разглядывают Морейн и Хранительницы — а порой и Эгвейн, тоже, бесспорно, сделавшаяся совсем другой, наполовину Хранительницей Мудрости, наполовину Айз Седай, — так теперь еще вдобавок и Рандов менестрель! Мэту это крайне на нервы действовало. Вот уйдешь, и самое лучшее — никто не будет смотреть так, словно понимает, что у тебя на уме, а то и знает, чистое ли на тебе белье.

Около переносного очага лежали две карты. Одна во всех деталях скопирована с оборванной, с разлохматившимися краями карты, обнаруженной в полусгоревшем городке. Она изображала северный Кайриэн к западу от Алгуэньи и до полпути к Хребту Мира. На второй же, вычерченной недавно и лишь в самых общих чертах, показана была местность вокруг столицы. На обеих картах лежали придавленные камешками полоски пергамента. Если Мэт решил остаться и в то же время не замечать пронзительного взора Натаэля, то заняться было нечем, лишь карты разглядывать.

Носком сапога Мэт передвинул на карте города несколько камешков, чтобы прочитать надписи на пергаментных полосках. Против воли он поморщился. Если айильские разведчики умеют считать, то у Куладина около ста шестидесяти тысяч копий — Шайдо и те, кто, предположительно, присоединился к своим воинским сообществам у Шайдо. М-да, разгрызть такой орешек трудно, да и колюч он к тому же. По эту сторону Хребта Мира такой армии не видали со времен Артура Ястребиное Крыло.

На второй карте были показаны другие кланы, перебравшиеся за Драконову Стену. Теперь этот путь проделали все, целиком или отдельными отрядами втянувшись колоннами в Джангай и вновь разошедшись потом. Но были они чересчур близко, чтобы чувствовать себя спокойно. Шианде, Кодарра, Дэрайн и Миагома. Вместе у них, по всей видимости, копий не меньше, чем у Куладина; если это верно, то в Пустыне из них остались немногие. Семь кланов у Ранда вдвое превосходили силы как Куладина, так и тех четырех кланов. Любого из этих противников айильцы Ранда одолеют с легкостью. Но или — или. Не одновременно, не разом. Ранд, возможно, вынужден будет сражаться сразу и с Шайдо, и с теми кланами.

То, что сами айильцы называли откровением, продолжало действовать и на эти кланы — каждый день некоторые бросали оружие и исчезали. Однако только глупец решит, что так число их уменьшается в большей степени, чем у Ранда. И всегда существовала вероятность, что кое-кто из ушедших отправился к Куладину. Айильцы на эту тему говорили скупо и крайне неохотно и скрывали свои опасения за словами, что ушедшие присоединились к своим сообществам, но даже теперь находились такие воины и Девы, которые считали, что не могут принять Ранда или же того, что он рассказал им о предках и истории Айил. Каждое утро кого-то недосчитывались, и оружие свое оставляли не все пропавшие.

— Хорошенькое положение, как ты считаешь?

Мэт вскинул голову на голос Лана, но Страж вошел в палатку один.

— Да просто смотрю, пока Ранда жду. Он уже вернулся?

— Скоро подойдет. — Заткнув большие пальцы за пояс с мечом, Лан стоял рядом с Мэтом, глядя вниз, на карту. Прочитать на лице Стража его мысли и чувства можно было с тем же успехом, что и на лице статуи. — Завтра, по-видимому, будет самая большая битва со времен Артура Ястребиное Крыло.

— А по-твоему, нет? — Где же Ранд? Наверное, все еще на вышке торчит. Пожалуй, надо бы туда сходить. Нет, ни к чему по всему лагерю зайцем носиться, постоянно отставая на шаг. Мэт решил, что надо поговорить о чем-то ином, не о Куладине. Эта битва меня не касается. И я ни от чего не убегаю, и это меня мало касается. — А что о них? — Мэт указал на пергаментные полоски, которыми на карте были отмечены Миагома и остальные кланы. — Есть какие-нибудь известия? Присоединятся ли они к Ранду? Или намерены отсиживаться и глядеть со стороны?

— Кто может сказать? Руарк, кажется, знает не больше моего. А если Хранительницам что и известно, нам они не говорят. С уверенностью можно сказать лишь одно: Куладин никуда уходить не собирается.

Опять Куладин! Мэт поежился и сделал полшага к выходу. Нет, он обязательно дождется Ранда. Вперив взор в карты, Мэт притворился, что продолжает их рассматривать. Может, Лан оставит его в покое и прекратит попытки разговорить. Мэт же просто хотел кое-что сказать Ранду и сразу уйти.