Попов посмотрел на часы. Банки еще открыты. Он достал свой сотовый телефон и позвонил в Берн. Через минуту на проводе был нужный ему банк, там вызвали сотрудника банка, отвечающего за номерной счет, и колеса закрутились. Попов назвал номер счета, и банковский служащий проверил его по компьютеру. Затем он назвал код трансакции и приказал перевести деньги на другой счет. Служащий даже не выразил своего недовольства по поводу того, что такая большая сумма уплывает из банка. Ничего страшного, у банка много счетов. Теперь русский стал богаче на пять с лишним миллионов долларов, но плохо то, что враг скоро может узнать его вымышленное имя и описание внешности. Попову нужно как можно быстрее уносить ноги из Британии.

Он свернул на шоссе, ведущее в Хитроу, и остановился у терминала № 4. Через десять минут он вернул автомобиль агентству, в котором арендовал его, вошел в здание аэропорта и успел купить последний билет первого класса на рейс «Бритиш Эруэйз», вылетающий в Чикаго. Ему пришлось поторопиться, чтобы успеть на самолет, но он успел, прелестная стюардесса проводила его к креслу, и скоро «Боинг-747» выехал на взлетную полосу.

* * *

— Да, это было черт знает что, — сказал Джон Брайтлинг, приглушая звук телевизора в своем кабинете. — Теперь Герефорд будет главным событием в телевизионных передачах всех стран мира.

— Им не повезло, — заметил Хенриксен. — Эти командос отлично подготовлены, и, если дать им хоть малейшую возможность, они обязательно воспользуются ею. Зато было ранено или убито четверо или пятеро солдат «Радуги». Еще никому не удавалось добиться такого против команды вроде «Радуги».

Брайтлинг знал, что симпатии Билла разделены насчет исхода операции. Он должен был испытывать хоть какое-то расположение по отношению к людям, которым он помогал в штурме.

— Какие могут быть результаты для нас?

— Ну что ж, если они захватят главаря живым, они попытаются выбить что-то из него, но эти парни из ИРА никогда, подчеркиваю, никогда не раскалываются. Единственное, что они могут получить от них, — это сведения о Дмитрии, а он профессионал. Сейчас он уже далеко от Британии, скорее всего на самолете, и летит куда-то в неизвестное место, насколько я знаю его. У него самые разные фальшивые документы, паспорта, водительские удостоверения, кредитные карточки. Так что он, по-видимому, в безопасности. Джон, КГБ знал, как готовить своих людей, поверь мне.

— Если его арестуют, он будет говорить? — спросил Брайтлинг.

— Да, такой риск существует. Он вполне может выложить все, что ему известно, — был вынужден признать Хенриксен. — Если он вернется обратно, я расспрошу его о существующих опасностях.

— А не будет ли лучше... знаешь... устранить его?

Хенриксен знал, что вопрос смутил его босса, поэтому он приготовил осторожный и честный ответ:

— Строго говоря, да, но в этом немало опасности, Джон. Он профессионал. У него, вероятно, где-то скрыт почтовый ящик. — Увидев, что Брайтлинг не понял его, Хенриксен объяснил: — Вы защищаете себя от возможности быть убитым, записывая все и пряча в безопасное место. Если вы не открываете почтовый ящик каждый месяц или что-то вроде этого, информация, спрятанная в нем, рассылается в соответствии с заранее согласованным планом. Для этого вы заключаете договор с адвокатом, который и выполняет данную ему инструкцию. Это большой риск для нас, верно? Мертвый или живой, он может уничтожить нас, и в этом случае будет лучше, если он останется живым, чем мертвым. — Хенриксен замолчал. — Нет, мы хотим, чтобы он остался жив, — и под нашим контролем, Джон.

— О'кей, занимайся им, Билл. — Брайтлинг откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Они сейчас слишком близки к цели, чтобы идти на необоснованный риск. Русским займутся, но будут держать его в рамках. Это может даже спасти жизнь Попову — нет, черт возьми, это спасет ему жизнь! Он надеялся, что русский оценит это. Брайтлинг оценит это тоже. Команда «Радуги» теперь изрядно ослаблена. А как же иначе? Попов выполнил два поручения, он помог миру осознать опасность терроризма, и благодаря этому «Глобал Секьюрити» получила контракт на контроль за безопасностью Олимпийских игр в Сиднее, и затем Попов помог нанести удар по этой новой антитеррористической организации, может быть, даже вывести ее из игры. Операция приближалась сейчас к заключительной стадии и ждала только соответствующего времени для начала.

Так близко, подумал Брайтлинг. Наверно, вполне нормально испытывать тревогу в подобные моменты. Уверенность — это проблема расстояния. Чем дальше ты от решающего момента, тем легче считать себя непобедимым, но затем этот момент приближается, и с его близостью растет опасность. Однако это не меняет ничего. Нет, не меняет. План идеален. Остается только осуществить его.

* * *

Шона Грэди вывезли из операционной вскоре после восьми вечера, после трех с половиной часов на операционном столе. Хирург-ортопед, делавший операцию, первоклассный врач, понял Беллоу. Длинная плечевая кость была закреплена навсегда на месте штырем из кобальтовой стали, достаточно длинным, так что в таком маловероятном случае, если Грэди когда-нибудь покинет тюрьму и войдет в международный аэропорт, он, скорее всего, заставит сработать металлодетектор, даже если разденется догола. Шону повезло — две пули, поразившие его тело, не повредили плечевое сплетение, и ему не угрожает потеря подвижности руки. Вторичные травмы груди были незначительными. Он полностью выздоровеет, заключил хирург британской армии, так что сможет наслаждаться своим здоровьем во время пожизненного заключения, которое его, несомненно, ожидало.

Хирургическая операция производилась, разумеется, под общим наркозом с использованием окиси азота, точно как в американских больницах, вместе с применением барбитуратов перед началом анастезии, которые помогали началу успокоительного цикла. Беллоу сидел рядом с кроватью в палате восстановления после операции, наблюдая по биомониторам за тем, как приходит в себя пациент, и ожидая его пробуждения.

Вокруг стояли полицейские, как в форме, так и в гражданском, наблюдая за Грэди. Кларк и Чавез тоже находились в палате, глядя на человека, который с такой наглостью напал на их группу, а также на женщин. Чавез был особенно зол, хотя его лицо казалось внешне спокойным. Доктор думал, что он знает старших офицеров «Радуги» достаточно хорошо, они были профессионалами и в случае Кларка и Чавеза людьми, которые жили в «тайном» мире и совершали очень «черные» поступки во время «черных» операций, о которых он не знал и никогда не узнает. Но Беллоу понимал, что оба спецагента соблюдали закон и порядок, как и обычные полицейские. Просто от них ждали большего и рисковали они куда чаще. Возможно, иногда они нарушали закон, но это делалось для того, чтобы защитить его. Они были романтиками, как и террористы, но разница между ними заключалась в выборе цели. Целью «Радуги» была защита людей, тогда как целью Грэди была их смерть. Теперь, несмотря на ярость, которую они испытывают по отношению к спящему мужчине, Кларк и Чавез не причинят ирландцу физического вреда. Они готовы оставить вынесение наказания обществу, на которое Грэди напал с такой злобой и жестокостью, обществу, которое Кларк и Чавез поклялись защищать, хотя не всегда традиционными методами.