Надо ли говорить, что хоть в Сибири и здоровый климат, но к Тынде это не относится. Экологическая ситуация крайне напряженная, все предельно допустимые концентрации превышены. В городе часты заболевания верхних дыхательных путей. И не только эти заболевания. Очень достается детям…

– А есть ли очистные фильтры на трубах котельных? – поинтересовался я в местной метеослужбе.

– Конечно, есть… Только не работают… Они на мазут строились, а у нас уголь.

Топливом здесь служит уголь. Но он оказался совсем иного качества, чем говорилось в «программе БАМ»: должен быть высококлассный коксующийся уголь. Поначалу его планировали почти весь экспортировать в Японию. Собственно, экспорт, видимо, и соблазнил прежних руководителей страны. Японцы дали кредит на освоение Южно-Якутского бассейна, на строительство дороги к нему. Но… была здесь одна деликатная деталь, на которую никто не обратил должного внимания.

Японские автомобили, бульдозеры, иная техника – вот в чем состоял кредит, его материальная часть. Не считая всякого ширпотреба, которым были одно время завалены магазинчики бамовских поселков. Но время прошло, кредит кончился. Японцы с выгодой для себя избавились от залежалых товаров, я имею в виду ширпотреб. Японская техника, как ни хороша, тоже поизносилась, много ее уже на свалках. Так что осталось у нас? Во имя чего хлопоты были?

А у нас остался долг, который мы обязаны вернуть Японии. И мы его возвращаем углем – по 6–7 миллионов тонн в год. По существу отдаем уголь бесплатно. Вернее, за ту технику, которой уже нет, за барахло в магазинах, которое было недолго, и, конечно, за визиты в Японию, которые наносили руководители БАМа. Работает угольный разрез, работает обогатительная фабрика в Нерюнгри, поезда, суда перевозят уголь, но страна наша не получает от их работы выгоды. Только затраты. И пустые хлопоты. Прогуляли доходы в эпоху застоя.

Получается, БАМ строили ради затрат! Когда расплатимся с долгами, потребуются новые кредиты – на капитальный ремонт… И опять все пойдет по кругу.

Лишь топливо для котельных самого БАМа – вот, пожалуй, и все материальное, что получает страна со «стройки века»… Мрачное впечатление от Тынды, от железнодорожного вокзала, от площади, что около него. Рядом с некогда белоснежным зданием – огромная черная труба. Вокзал стал серым, угрюмым. Таким сделало его «неправильное» топливо.

По-моему, внешний вид, вернее, экологические проблемы города мало кого волнуют. К ним привыкли, их не воспринимают, потому что абсолютное большинство жителей здесь временные.

Очистные сооружения с самого начала не справлялись: сброс в реку как велся, так и ведется при символической очистке или без таковой. И это никто не замечает. Сам видел пенные, мутные сбросы банно-прачечного комбината, видел черные масляные воды с железнодорожных объектов, видел городскую свалку – все вывалено прямо на лед реки. Паводок, мол, унесет.

– Когда-то богатые тут места были, – вспоминают старожилы.

Федор Андреевич, с которым я разговорился, раньше работал в метеослужбе. 40 лет здесь, в Тынде. Хорошо помнит, какая охота была прежде, до БАМа. А ягод было… поляны красные, бочки набирали. А рыбы было… хариусов не знали куда девать. Рябчики, глухари за поселком водились. «Ныне ничего нет. Пустая река, пустая тайга кругом». Я бы добавил: и оттого город сам пустой…

Во время первых моих приездов в Тынде едва ли не каждую неделю выступала какая-нибудь столичная знаменитость. Концерты, встречи, спектакли. Сейчас это история. Не балуют Тынду культурой. Люди живут сами по себе – кино, телевизор, да еще приработок какой.

Больше, чем в Тынде, индивидуальных такси я не видел нигде, хотя ездить мне приходится немало. Кажется, город разделился на водителей и пассажиров. Кооперативов здесь тоже прибавилось за последнее время на любой вкус… Деньги, деньги, деньги – о них чаще говорят горожане, да не только горожане, всюду на БАМе: «Сколько надбавок?», «Сколько вышло за прошлый месяц?» Многие, особенно молодые ребята приезжают на БАМ не «за запахом тайги» – за машиной. Взял машину – и домой. Поэтому свои расходы они урезают до минимума, в кино лишний раз не пойдут, доходы стремятся увеличить до максимума, ничем не брезгуют.

Конечно, о всех бамовцах говорить так нельзя, но об абсолютном большинстве – можно: позволяют известные результаты социологических обследований. Заверения же экономистов о мероприятиях по закреплению кадров, о стабильном населении в зоне БАМа – маниловщина.

Председатель Тындинского горисполкома на эти соображения ответил, что в городе будет мебельная фабрика, электрозавод, швейная фабрика, обувная, мол, тогда лучше будет. Но когда эта лучшая пора настанет? Пока даже площадок под новостройки не подбирали.

И будут ли они, эти предприятия? Зачем их строить? Экономической необходимости нет никакой. Дешевле завозить сюда, в Тынду, и мебель, и швейные изделия, и обувь.

Вот еще один факт: годовые затраты только на отопление поселка здесь дороже самого поселка! Так по какой цене будут мебель, обувь, швейные изделия, произведенные в Тынде?..

И еще одна нынешняя проблема как бы исподволь появилась на горизонте, но сразу затмила все перспективы главного перекрестка БАМа, – вода. На пустыню местность здесь не похожа, но как в пустыне. Городу не хватает воды, на жестком лимите сидит. А кто виноват? Сами… Когда строили дорогу, гравий черпали из реки. Выражаясь устаревшим языком, «преображали реку, прорезали тайгу, покоряли природу».

– И покорили! – сказал Николай Иванович Калашников, один из руководителей гидрологической экспедиции, которая работает в Тынде. – Мы предупреждали: нельзя так с природой – не простит. Нет же, никто нас не слушал и не слушает. Загубили реки, обеднели водные ресурсы. В Тынде вода упала на полтора метра, даже река Гилюй ныне промерзает до дна.

– А сама Тында?

– Тында? Она и раньше иногда промерзала. А теперь – всегда! Одно воспоминание от реки осталось. И каждый год все хуже.

– Почему?

– Лес рубить начали. Представляете, пойменные леса только и рубят. На глазах сохнут болота, а нет подпитки – откуда реке воду брать?

К городу Тынде подходит водовод, на 16 километров проложен. Еще несколько водоводов требуется. Во сколько обходится ныне вода, никто не скажет. Но чтобы в пятидесятиградусный мороз не перемерзали трубы, думаю, кое-какие затраты необходимы. Явно не дешев стакан воды в городе, стоящем на одноименной реке, которой, впрочем, полгода нет – промерзает до дна.

Почему уровень воды в реках падает? Ответ простой. Трасса БАМа проходит почти полностью по долинам рек. Полотно дороги, словно дамба, как бы отрезало реку от одного берега, нарушило систему «река – берега», поэтому и протайки мерзлоты, наледи, а летом сушь. Нарушений природы год от года все больше. А с ними новые расходы на содержание дороги, на водоснабжение поселков – все на ветер из-за неумения хозяйствовать.

Проблемы, проблемы, проблемы… Едва ли не основная – продовольственная. Суровые природные условия только рублем не покроешь, нужно еще и пирогом. А с пирогом сложнее. Много ртов собралось вокруг пирога.