как следует осадить этого блестящего нахала, но она вспомнила о предостережении сестры и сдержалась. Однако оставить совсем без возражения такие бесцеремонные выходки — значило поощрять их, и девушка ответила, стараясь говорить по возможности спокойнее:

— Простите, ваше высочество, мы, провинциалки, не привыкли к тому языку, который, очевидно, предназначен для придворных дам.

Как ни был испорчен этот немецкий принц, но и он почувствовал некоторый стыд, когда получил такой отпор со стороны девушки, а негодующий взгляд, которым она сопровождала свои слова, окатил его точно холодной водой. Поняв, что с этой «пикантной блондиночкой» надо действовать иначе, чем он привык обращаться с женщинами, принц скрыл свое смущение смехом и с искусственной веселостью проговорил уже другим тоном.

— Ах, уважаемая мисс, не сердитесь на наш язык. Он так же, как и наш меч, часто рубит без разбора. Сознаю это и извиняюсь. Клянусь вам, что у меня не было ни малейшего намерения оскорбить вас.

Извиняться было нелегкой задачей для такого избалованного человека, но он покорился этой горькой необходимости в надежде на то, что в ближайшем будущем сторицею вознаградит себя за минутное унижение, когда эта «задорная девочка» будет в его власти. Переменяя тактику, он с достоинством заговорил так громко, что мог быть услышан всеми присутствующими:

— Мисс, я приехал сюда с целью посетить вашего почтенного родителя, к которому у меня есть дело. Он, наверное, у себя дома? Может быть, вы позволите мне проводить вас домой и вместе с тем попросить познакомить меня с мистером Поуэлем, которого до сих пор, к сожалению, я знаю только понаслышке. Если же вы найдете это почему-нибудь неудобным, то позвольте мне тут же распроститься с вами и поблагодарить за любезный прием.

— Ваше высочество, — отозвалась Сабрина, — нашего отца нет дома.

— А! — воскликнул принц, чувствуя некоторое разочарование и вместе с тем удовольствие. — Как это жаль. Но, может быть, ваш почтенный родитель скоро возвратится?

— Не могу вам сказать, ваше высочество, он не определил дня своего возвращения.

— Да?.. А не могу ли я узнать, где именно он находится? Извините, что я так настаиваю, но мне необходимо это знать.

— Он находится в Глостере, — поспешила ответить Сабрина, радуясь случаю намекнуть принцу, что ее отец в безопасности от него.

— В Глостере? Ну, в таком случае он, наверное, скоро вернется. Не будет же он там долго задерживаться вдали от своего дома и семьи. Обождем его… Тревор, — обратился он к Реджинальду, — мы вынуждены здесь переночевать… Поверьте, мисс, — снова обернулся он к дамам, — мне очень совестно за такую навязчивость, и не только за себя лично, но и за мой конвой, стоянка которого здесь едва ли доставит вам удовольствие. Я понимаю это, но ручаюсь, что мои солдаты будут вести себя тихо и прилично, а если подадут кому-либо хоть малейший повод к жалобе, виновные будут мною строго наказаны.

Девушки обомлели; то, чего они так опасались при виде незваных гостей, действительно случилось. Не стесняясь отсутствием хозяина дома, принц желает остаться в этом доме, следовательно, они всецело во власти этого человека!

Но, собрав всю силу своей воли, старшая сестра постаралась уверить принца, что Холлимид будет очень счастлив пребыванием в нем такого высокого гостя, и пригласила его пожаловать в дом. Дорогою она ухитрилась шепнуть сестре:

— Не унывай, Вегочка, и постарайся сдерживаться. Все будет зависеть от твоего поведения. Помни, что с волками нужно и выть по-волчьи.

— Капитан Тревор, — распоряжался между тем принц, — скажите Ленсфорду от моего имени, чтобы он привел весь отряд сюда к дому.

— Боже мой, и Ленсфорд здесь! — чуть не вслух воскликнула Сабрина.

К счастью, никто, кроме сестры, не слыхал этого восклицания, и она добавила ей уже шепотом:

— Да, мы действительно среди волков.

У крыльца, ловко соскочив с коня, принц галантно помог и дамам сойти с лошадей.

Когда девушки скрылись в доме, извинившись перед гостем, что они должны сделать кое-какие распоряжения по хозяйству, он остался на месте и с видимым нетерпением стал поджидать приближения отряда. С той минуты, как он услыхал, что владельца Холлимида нет дома, им овладела какая-то беспокойная мысль.

Лишь только офицер, ведший эскорт, подъехал достаточно близко, принц сделал ему знак прибавить шагу. Этот офицер был сам Ленсфорд, который по данному ему знаку и поспешил на зов своего начальника.

— Ближе, ближе сюда, Ленсфорд! — вполголоса подзывал его принц, стоя сам на верхней ступени крыльца, так что голова всадника как раз приходилась на одном уровне с его головой. По-видимому, принц опасался быть услышанным другими.

— Что прикажете, ваше высочество? — также вполголоса осведомился Ленсфорд, удивленный такою таинственностью.

— Тревор не говорил вам, что отца нет дома? — тихо спросил Руперт, нагнувшись к нему.

— Нет. Но я сейчас узнал об этом, — также тихо ответил Ленсфорд.

— Где же и от кого?

— Только что вы изволили отъехать от нас, как я увидел шмыгавшего по парку молодого челядинца, остановил его, дал ему монету и узнал от него не только об отсутствии Поуэля, но и о том, куда он уехал.

— Мне говорили, что он в Глостере.

— Так сказал и мне этот парень. Но имейте в виду, ваше высочество, что монмаутский переворот, наверное, немедленно призовет Поуэля сюда. Весть об этом перевороте должна была достичь до Глостера еще вчера, и нет сомнения, что старик тотчас поспешил домой, так что каждую минуту он может быть здесь.

— Думал так и я, но затем мне пришло на ум, что если он как-нибудь случайно узнает дорогою, что мы опередили его, то с той же поспешностью вернется обратно. Поэтому прошу вас отделить от нашего конвоя человек десять — двенадцать и под командою надежного офицера отправить этот отряд по глостерской дороге, приказав ему при встрече с «родителем» — принц произнес это слово с особенной иронией — взять его под арест и вести сюда.

— Это уж сделано, ваше высочество.

— Как?.. Разве он