апр. № 73).

132

С. 367. …их Молох и Ваал… — У древних народов Малой Азии божества солнца; в литературной традиции, восходящей к христианскому толкованию, символизируют жестокую, неумолимую силу, требующую поклонения и человеческих жертвоприношений.

133

С. 369. …заметив омбрельку… — Омбрелька (франц. ombrelle) — зонтик.

134

С. 375. … начал выглядывать на дворе своего клеппера… — Клеппер — немецкая порода лошадей.

135

С. 376. Танкред. — Наряду с предположением о театральном происхождении этой клички (см. выше, с. 578), нельзя исключать возможность, что конь носит имя могучего и неукротимого в гневе рыцаря Танкреда из поэмы Т. Тассо «Освобожденный Иерусалим».

136

С. 377. …погубил на нем всю свою бывалую ремонтерскую славу… — Имеется в виду слава знатока лошадей (ремонтер — офицер, занимающийся закупкой лошадей).

137

С. 381. Делорж! Тогенбург! — Герои баллад Ф. Шиллера «Перчатка» и «Рыцарь Тогенбург», бесстрашные и верные рыцари.

138

С. 387. …которые «не жнут и не сеют»… — Цитата из Евангелия; ср.: «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут»… (Евангелие от Матфея. Гл. 6. Ст. 26).

139

С. 391. …в Мордасове… — Возможно, что это название выбрано Достоевским не случайно. М. С. Альтман утверждал, что оно взято из рассказа В. А. Соллогуба «Тарантас» (1845), который Достоевский хорошо знал. Мордасы — название деревни одного из героев «Тарантаса» — после появления рассказа Соллогуба стало нарицательным и использовалось позднее в сатирической литературе (Журнал «Искра»). (См.: Альтман М. С. Достоевский: По вехам имен. Саратов, 1975. С. 196–197). Г. А. Федоров считает, что название это восходит к реке Мордас, протекавшей в имении князя Козельского — возможно, прототипа князя К. (Федоров Г. Достоевский и семья Козловских // Литературная Россия. 1980. 25 апр. № 17).

140

С. 391. …лиссабонское землетрясение. — Произошло в 1756 г., когда было уничтожено 2/3 города Лиссабона и погибло более 30 тысяч жителей. Лиссабонское землетрясение было не раз предметом художественного изображения («Поэма на разрушение Лиссабона» Вольтера (1756) и др.).

141

С. 392. Пинетти — известный итальянский фокусник XVIII в. Изображен О. И. Сенковским в рассказе «Превращение голов в книги и книг в головы> (1839).

142

С. 392. Один немецкий ученый, нарочно приезжавший из Карльсруэ… — Иронический выпад против заезжей иностранной знаменитоссти, мало что понявшей в русской действительности, был позднее развит Достоевским во «Введении» к «Ряду статей о русской литературе» (1861).

143

С. 392. Защитники старого дома… — Сторонники свергнутой во Франции в 1793 г. в результате Великой французской революции династии Бурбонов.

144

С. 395. Повесть моя заключает в себе полную и замечательную историю возвышения, славы и торжественного падения Марьи Александровны и всего ее дома… — Высказывалось предположение, что в этих словах содержится ироническая перекличка с названием романа Бальзака «История величия и падения Цезаря Бирото, владельца парфюмерной лавки» (1838). (См. примеч. Л. М. Розенблюм к повести «Дядюшкин сон» в кн.: Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 2 т. М., 1956. Т. 2. С. 655).

145

С. 397. …с монплезирами и другими затеями. — Имеются в виду садовые павильоны и беседки во французском вкусе. Монплезир (франц. mon plaisir — удовольствие, развлечение) — название царского летнего дворца в Петергофе.

146

С. 398–399. …в пальто и в соломенной широкополой шляпке, с розовым дамским платочком на шее — и с соломенной корзинкой для собирания грибков, полевых цветов, васильков… — Строки эти — иронический выпад против эпигонов сентиментализма, в идиллических тонах изображавших как жизнь крестьян, так и жизнь помещиков. «Розовый дамский платочек на шее» — деталь, заимствованная из эпиграмм на князя П. И. Шаликова (1767–1852), поэта, журналиста, автора сентиментальных путешествий. Слащавость произведений Шаликова вызывала насмешки и пародии современников. См., например, эпиграмму П. А. Вяземского «Отъезд Вздыхалова» (1811), в которой помянут розовый платочек на шее героя. Об этом же розовом платочке Шаликова вспоминал М. А. Дмитриев в книге «Мелочи из запаса моей памяти».

147

С. 398–399. …в пальто и в соломенной широкополой шляпке, с розовым дамским платочком на шее — и с соломенной корзинкой для собирания грибков, полевых цветов, васильков… — Строки эти — иронический выпад против эпигонов сентиментализма, в идиллических тонах изображавших как жизнь крестьян, так и жизнь помещиков. «Розовый дамский платочек на шее» — деталь, заимствованная из эпиграмм на князя П. И. Шаликова (1767–1852), поэта, журналиста, автора сентиментальных путешествий. Слащавость произведений Шаликова вызывала насмешки и пародии современников. См., например, эпиграмму П. А. Вяземского «Отъезд Вздыхалова» (1811), в которой помянут розовый платочек на шее героя. Об этом же розовом платочке Шаликова вспоминал М. А. Дмитриев в книге «Мелочи из запаса моей памяти».

148

С. 402. Знаете, эта морозная пыль алеет, серебрится! — Перефразированная цитата из романа Пушкина «Евгений Онегин»:

Морозной пылью серебрится

Его бобровый воротник.

(Гл. I, строфа XVI)

149

С. 402. …сажусь, лечу, точно с цепи сорвался. Есть что-то подобное у Фета, в какой-то элегии. — Подобного сюжета в элегиях Фета нет. Ср. след. примеч.

150

С. 402. …человеколюбие, которое, как выражается Гейне, везде суется с своим носом. — У Гейне нет такого выражения. Ссылками на Фета (см. предыдущее примеч.) и Гейне Мозгляков стремился продемонстрировать свою утонченную образованность, на самом деле мнимую.

151

С. 412. У нас же собираются составить театр, — для патриотического пожертвования, князь, в пользу раненых… — Речь идет о раненых в Крымскую войну 1853–1856 гг. Эти слова — указание на время действия повести.

152

С. 412. Лорда Байрона помню. Мы были на дружеской ноге. — Здесь, как и в предшествующем рассказе князя о водевиле («Я даже для сцены во-де-виль написал…»), заключена реминисценция из «Ревизора» Гоголя. Ср. слова Хлестакова: «Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге» (д. III, явл. 6).