Как покажет будущее, эта любовь не принесет Дину счастья. Что, впрочем, было понятно изначально: столь разными людьми были Дин и Рената. Даже астрология была против них: Тигр (Дин) и Обезьяна (Рената) редко находят общий язык в семейной жизни (игривая Обезьяна любит кататься на спине серьезного Тигра и дразнить его, дергая за усы). Знай Дин астрологию, наверняка бы сто раз подумал, прежде чем решиться на эти отношения. Кроме того, тот год нес в себе определенные знаки свыше: тогда скончались два знаменитых Тигра: Владимир Высоцкий (25 июля) и Джо Дассен (20 августа). Дин этой участи избежал, однако именно в год Обезьяны допустил фатальную ошибку в личной жизни.

Начало 1981 года Дин отметил активной работой на певческом поприще. Так, он впервые принял участие в фестивале политической песни, который регулярно проводился в Восточном Берлине. Фестиваль проходил в крупнейшем концертном зале столицы ГДР «Конгрессхолле». Помимо Дина в нем участвовало множество исполнителей из разных стран. Так, Дин специально пригласил на него американского кантри-певца Лэри Лонга, с которым он познакомился в октябре 1978 года в США на том самом митинге фермеров, где Дина арестовали. По словам Дина: «Лэри поразил меня своей чистотой и правдивостью. Никогда не „делая деньги“ и не добиваясь славы, он все свое искусство отдает мелким фермерам, живя среди них, участвуя в их митингах».

Кроме этого, в фестивале участвовали два фольклорных коллектива: один из Эфиопии, другой из Чили. Последний назывался «Аманкай», и его участников Дин тоже хорошо знал, поскольку уже неоднократно встречался с ними в других местах: в частности, на Кубе. С этим коллективом Дин спел на фестивале песню чилийских коммунистов «Венсеремос», а также сольно исполнил другую песню на испанском – «No nos moveran». На английском языке Дин спел песню покойного Джона Леннона «Дайте миру шанс».

С началом весны последовали новые концерты. Первый из них состоялся 4 марта в восточноберлинском зале «Космос». А пять дней спустя Восточный Берлин потрясло происшествие, которое было явным отголоском войны в Афганистане. 9 марта был взорван советский памятник – танк, стоявший на постаменте в центре города прямо напротив казарм Народной полиции. Несмотря на это соседство, стражам порядка не только не удалось предотвратить диверсию, но и было потрачено много времени на поиски ее организаторов и исполнителей: их арестуют только в августе. Как выяснится, этими людьми были активный антисоветчик Йозеф Кнайфель (в 1975 году он был приговорен к 10 месяцам исправительных работ за клевету против руководителей СЕПГ) и двое его друзей, один из которых служил сержантом в Народной армии. В итоге Кнайфель будет приговорен к пожизненному заключению, а его сообщники к менее суровым срокам.

14 марта Дин выступил в телеконцерте «Пестрый котел» в восточноберлинском «Палас дер Републик». На следующий день он принял участие в радиопередаче, а два дня спустя уже давал концерт в студенческом клубе. 21–22 марта он снова пел в «Палас дер Републик». В первой половине апреля Дин участвует в концерте «Дайте миру шанс» в «Конгрессхолле». 15 апреля Дин выступает в «Вавилоне». На этом его концертная деятельность в ГДР на время прекращается, и Дин отправляется на гастроли в Советский Союз. Как мы помним, в последний раз Дин давал концерты в СССР летом 79-го. Но тогда он ограничился одной Сибирью, а теперь ему предстояло объехать три республики: Белоруссию, Украину и РСФСР.

Турне началось с концертов в Минске, куда Дин приехал впервые. В интервью местным журналистам Дин признался, что этот город ему чем-то напомнил родной Денвер. Во время пребывания в Белоруссии Дин по своему обыкновению один день посвятил знакомству с новыми местами. Он не только погулял по Минску, собирая вокруг себя толпы людей, но также посетил два мемориальных комплекса: деревню Хатынь, сожженную дотла фашистами в 1943 году вместе со всеми ее жителями (149 человек, в том числе 76 детей), и Брестскую крепость.

К своему стыду, Дин до этого практически ничего не знал об истории этих мест. Ни того, что в Белоруссии во время войны погиб каждый четвертый житель и таких деревень, как Хатынь, здесь были сотни; ни того, что крохотный гарнизон Брестской крепости больше месяца героически сражался с превосходящими силами фашистов. Но даже несмотря на это Дин мог считать себя намного просвещеннее своих соотечественников, которые в подавляющем своем большинстве вообще ничего не знали о героизме советского народа и отсчет войны вели с 1944 года – момента открытия Второго фронта. Именно для того, чтобы восполнить этот пробел, в 1978–1979 годах советские и американские кинематографисты объединили свои усилия и сняли 20-серийный телефильм «Великая Отечественная: неизвестная война», премьера которого состоялась в мае – июле 1979 года. К сожалению, этот проект станет последним «голубем разрядки» в отношениях двух стран, после чего наступят «заморозки».

В Минске Дин дал несколько концертов 18–20 апреля, после чего отправился в Киев. Там он выступал 23–26 апреля во Дворце культуры «Украина». Прием был такой же теплый, как и в Минске: у гостиницы Дина караулили толпы поклонниц, а на концертах буквально заваливали цветами. И это при том, что в Советском Союзе в ту пору в большом фаворе были песни в стиле диско и из каждого окна доносились песни в исполнении групп «АББА», «Би Джиз», «Смоки», мелодии оркестра под управлением Поля Мориа, а из сольных исполнителей больше всего нравились Адриано Челентано, Джо Дассен, Демис Руссос. Дин Рид в этот список всенародно популярных исполнителей не входил, причислямый подавляющей частью молодежной аудиторией к гонимой эстраде социалистических стран. Однако, даже несмотря на это, свой слушатель у него был, и процент их был достаточно высокий, в первую очередь за счет людей среднего и пожилого возраста. Им Дин Рид продолжал нравиться своей простотой, скромностью и нешумным репертуаром.

После Киева Дин отправился в Ленинград, где дал несколько концертов вместе с ВИА «Верасы» в спортивном комплексе имени В. Ленина (28 апреля – 1 мая). И опять на всех его выступлениях были аншлаги. Первомай Дин встретил в городе на Неве, и это событие произвело на него большое впечатление.

Дин специально встал с утра пораньше, сделал привычную зарядку, позавтракал и вышел на улицу. В это время колонны демонстрантов шли по Невскому проспекту, и люди, узнав Дина Рида, стали звать его в свои ряды. А тому только это и было нужно. Поэтому он с радостью влился в колонну и даже получил из рук мужчины, шагавшего рядом, красное знамя. И хотя Дин плохо говорил по-русски, однако переводчика ему не понадобилось: все было понятно и так, без лишних слов. Потом Дин признается: «Проходя по Дворцовой площади, я подумал: „Ты должен быть счастлив, ведь находишься на земле, где начиналась Великая Октябрьская революция“.

К сожалению, Дин в тот день был, наверное, одним из немногих, кто думал подобным образом. Большинство демонстрантов относилось к происходящему без излишней патетики, а то и просто равнодушно. К тому времени советское общество вступило в полосу серьезного кризиса, когда большинство пропагандистских лозунгов уже не работало. Ситуация дошла до той точки, когда верхи и низы жили обособленно друг от друга, сохраняя подобие тесной связи только внешне: в виде многочисленных плакатов, развешанных во всех советских городах, где значилось, что «Народ и партия едины». 74-летний Брежнев выглядел уже совсем плохо.