– Приехали, – коротко сообщил ему Сахиб Гупта, – время.

Раджив Гупта потянулся, потом резким движением оттолкнул спинку сиденья и странным, змеиным движением подался вперед, в мгновение оказавшись на пассажирском сиденье рядом с «дядей».

– Осторожно, своя машина, не чужая, – посетовал Сахиб.

– Все равно бросать… – отозвался племянник.

Пожилой и опытный Сахиб Гупта недовольно покачал головой. Вот такая сейчас молодежь пошла – не ценит чужой труд. Впрочем, машину действительно бросать придется, как это ни печально. Столько с ней прошли по поганым индийским дорогам – перебрал ведь до винтика. Жаль, с собой никак не взять – было бы можно, взял бы и так и ездил бы на ней в Армении.

– Вы доставайте, а я готовиться буду. – Племянник выскочил из кабины, полез в кузов.

В кузове находилась установка, которую переправили в Индию с большим трудом, которая была сделана в единственном экземпляре и на установку которой в кузове дядя и племянник потратили целых три вечера. Но это стоило того.

Это была тяжелая система управляемого ракетного вооружения, сделанная на базе вертолетного противотанкового комплекса «Вихрь». В оригинале на вертолете располагалось шестнадцать сверхзвуковых управляемых ракет, которые поражали цели с расстояния до десяти километров – противотанковая система такой дальности поражения была только в ЮАР, и буры продавали ее всем желающим. Русские, как обычно, оружие для себя делали сами.

В отличие от вертолетного комплекс этот, изготовленный вручную, располагался не на подкрыльевой подвеске, а на массивной треноге, приваренной к полу прицепа. Стрелять из нее надо было строго назад, иначе прицеп мог и перевернуться. Сам комплекс состоял из лазерной системы наведения и управления огнем, треноги и самой ракетной системы с двумя стволами. Два ствола – это на всякий случай и еще – на каждой ракете кумулятивную боевую часть сменили на термобарическую, способную разрушить небольших размеров дом. Такое крупногабаритное и изготовленное в единственном экземпляре оружие понадобилось потому, что охранная зона станции раннего предупреждения о ракетном нападении, расположенная в окрестностях Карачи, составляла ровно восемь километров. Они же находились почти на предельной дальности – без малого на десяти.

Пока племянник готовил к стрельбе ракетную систему – замерил температуру, влажность воздуха, направление ветра, внес все это в систему наведения, проверил обе ракеты, дядя достал из прицепа два небольших мотоцикла – самое обычное средство передвижения в этих местах. Также он достал новую одежду и документы – паспорта моряков, неброскую германского производства одежду. В порту Карачи он знает много людей, а полиция и таможенники в упор его не увидят, даже если он кого-то убьет. У «бенгальских тигров», так же как и у любого другого сильного водительского клана, в порту и на таможне Карачи было проплачено «за всех», но лучше денег действовал страх. Каждый знал – тот, кто пойдет против «бенгальских тигров», исчезнет навсегда – даже британские чиновники их побаивались.

– Готово, – донеслось из кузова, – на сколько ставить?

Сахиб Гупта посмотрел на часы…

– На восемь минут ставь!

Через несколько секунд Раджив выпрыгнул из кузова:

– Готово!

– Переодевайся! – сухо сказал Сахиб. – И поспеши! Скоро здесь станет очень жарко.

Через две минуты два неприметных мотоцикла со своими седоками влились в редкий в это время поток машин и мотоциклов на трассе, ведущей к огромному порту. А еще через пять с небольшим минут старый грузовик Сахиба Гупты, стоящий на обочине трассы, вдруг озарился ярким пламенем – и две молнии со сверхзвуковой скоростью ринулись к массивному зданию из серого бетона с множеством антенн на крыше, прорывая все рубежи охраны. Британцы не успели среагировать – ключевой компонент системы противовоздушной и противоракетной обороны региона в мгновение ока превратился в пылающие развалины, исходящие запахом горящей пластмассы и мяса. На то, чтобы заткнуть зияющую дыру в системе, требовалось не менее двух часов – но у британцев не было и десяти минут: стая крылатых тактических ракет с подводных ракетоносцев уже легла на боевой курс…

Необычной формы самолет – длинные стойки шасси, утопленный в толстое крыло фюзеляж, антрацитно-черный цвет покрытия, незаметные воздухозаборники впереди – и четыре щелевидных сопла реактивных двигателей сзади медленно полз по рулежной дорожке, ориентируясь по командам едущего впереди на небольшой открытой машине аэродромного техника с рацией. Все-таки как ни крути – а такая конструкция самолета имела и недостатки, один из них – при взлете самолет приходилось вот так вот выводить на полосу; командир корабля полосу не видел, и «слепая» рулежка могла запросто закончиться аварией. Самолет полз медленно, величаво и на удивление бесшумно, специальная конструкция двигателей, максимально подавляющая шумы, давала о себе знать и здесь, на земле.

Совершив крутой, на девяносто градусов поворот, махнув угольно-черным крылом, самолет замер на исходной, прямо посередине. Полковник ВВС Данила Андреевич Хортин, ученик лично генерала Останина, тоже «снайпер-бомбардир» с тремя подвесками повторного подтверждения ювелирно, с первого раза, вывел самолет на исходную.

– Все системы в штатном режиме, к взлету готовы! – доложил штурман. В этой модели самолета экипаж состоял из двух человек – командир корабля, он же пилот и штурман, он же бомбардир, специалист по системам вооружений. Как на тактическом фронтовом бомбардировщике – времена, когда в экипаж «стратега» входили десять-двенадцать человек, давно прошли.

– Вышка, я Призрак-единица, у нас все штатно, разрешите взлет, – по внешней связи, как положено, доложился Хортин.

– Призрак-единица, взлет разрешен, после взлета занимайте курс девяносто, эшелон двенадцать-два нуля.

– Принял, Призрак-единица, курс девяносто, эшелон двенадцать-два нуля. – Полковник Хортин до предела двинул вперед сектора газа двигателей. Этот самолет был компьютеризирован до предела, автопилоту можно было доверить и взлет и посадку, но полковник Хортин предпочитал как можно больше летать «вручную», тем более что потом ему учить летать на этом самолете других.

Длина пробега по ВПП у этого самолета была очень большой – почти четыре километра. Была и еще одна опасная особенность – отрыв от земли происходил настолько плавно, что в кабине почти не чувствовался. К этому самолету нужно было долго привыкать…

Как только далекая лесная зелень поползла вниз, полковник переключил тумблеры, убирая в свои отсеки шасси самолета, отклонил штурвал – и самолет начал медленно и плавно – он вообще не терпел резкого, нервного пилотирования – набирать высоту…

Полет над Империей прошел штатно – просто доверься автопилоту и отдыхай в кресле. Самолеты шли на большой высоте, избегая пересечений с пассажирскими маршрутами, особенно межконтинентальными – у британских и американских летчиков была скверная привычка брать с собой в кабину оборудование для съемки. Избегали они и городов – с такого расстояния они казались размытыми серо-бурыми кляксами на зелено-желтой поверхности земли. Радары системы ПВО их засекали – самолеты не предпринимали никаких мер для обеспечения скрытности, на каждом борту в автоматическом режиме работал ответчик системы «свой – чужой». Один раз к ним приблизилась пара истребителей – видимо, прилетели откуда-то от Самары, – но, увидев странные самолеты, отпрянули от них и быстро скрылись из виду. Правильно – в чужие, к тому же совершенно секретные дела нос совать не следует.