Наши взаимные ласки стали более требовательными. Ее руки были повсюду, и я поощрял ее словами и прикосновениями продолжать дальше. Ее ноги обвивали мои бедра, с ее губ срывалось мое имя, и, не выдержав, я вспыхнул огненно-белым светом, окутавшим Кэт мягким теплым сиянием.

Не оставалось ни одной линии ее тела, которая не была бы мною исследована, и то, как она выгибалась подо мной от самого легкого прикосновения, вызывало во мне благоговение, поглощавшее меня без остатка. Мне хотелось бесконечно целовать ее и растворяться в ней. Она была идеальна для меня. Она была моей, и я хотел ее больше, чем кого бы то ни было в своей жизни.

Но я остановился.

Все, что произошло, пронеслось в моей голове, как кадры в фотоальбоме, который мне хотелось сжечь. И она, и я сейчас были полностью эмоционально подорваны. За один день мы успели пережить смерть, потрясение и черт знает что еще. И теперь мы пытались сбежать от реальности. Навсегда.

Я не хотел этого. Не хотел, чтобы наш первый раз оказался следствием случившейся трагедии.

Возможно, я собирался повести себя как последний сентиментальный эгоист или размазня, но… я остановился.

Кэти подняла на меня затуманенный взгляд, ее ладошка путешествовала вдоль моего живота, отчего стало практически невозможно заставить себя нажать на тормоза.

– Что-то случилось? – спросила она, всматриваясь в мое лицо из-под густых ресниц.

– Ты, скорее всего, мне не поверишь. – Черт, я сам себе сейчас не верил. Я точно знал, что через пару секунд буду об этом сожалеть. – Но… Кэт, я хочу сделать это правильно.

Она начала улыбаться:

– Сомневаюсь, что ты можешь это сделать неправильно.

Ха.

– Да-а… Я говорю не об этом. Это я сделаю безупречно, но… Мне хотелось бы, чтобы у нас с тобой было то, что есть у других пар.

Кэт выглядела так, словно готова была расплакаться. Возможно, я тоже очень скоро буду рыдать, но только совсем по другой причине.

Прижав ладони к ее щекам, я приглушенно выдохнул:

– Последнее, что мне сейчас хочется, – это останавливаться, но… я хотел бы повести тебя на свидание или что-то в этом роде. – Боже, я говорил как последний идиот. – Я не хочу, чтобы то, что мы собираемся сейчас совершить… было чем-то омрачено.

Я был уверен, что покраснел. Вот дьявол.

Взывая к последним каплям самоконтроля, которые могли еще остаться во мне, я сделал невозможное: я оторвался от нее и лег рядом. А потом, обхватив рукой ее талию, притянул ее к себе и коснулся губами ее виска.

– Хорошо, Котенок?

Кэт откинула голову назад, встретившись со мной взглядом. Ее грудь учащенно вздымалась.

– Мне кажется… возможно, я люблю тебя.

Воздух покинул мои легкие, и я прижал ее к себе еще сильнее. Уже тогда я абсолютно точно знал, что ради нее смогу сжечь всю Вселенную дотла, если это будет нужно. Я пойду на все, что угодно, чтобы уберечь ее от опасности. Убью. Излечу. Умру. Все, что угодно. Потому что она была для меня всем.

Я хотел ей об этом сказать, но не стал искушать Вселенную. С теми, кого я любил, не случалось ничего хорошего.

Мои губы коснулись ее вспыхнувшей щеки:

– Говорил же тебе.

Кэт смотрела на меня широко распахнутыми глазами.

Хмыкнув, я притянул ее к себе еще ближе вопреки тому, что это казалось почти невозможным.

– Наш спор… Кэт, я выиграл. Я говорил тебе, что ты признаешься мне в любви в первый день Нового года.

Обвив рукой мою шею, она покачала головой.

– Нет. Ты проиграл.

Я нахмурился:

– Это еще почему?

– Посмотри на время. – Она кивнула в сторону часов. – Уже за полночь. Наступило второе января. Ты проиграл.

Несколько секунд я смотрел на часы, желая испепелить их, но тут мой взгляд снова нашел ее, и я улыбнулся:

– Нет. Я не проиграл. Я все равно выиграл.