колодцы не глубоки, нам не выдержать длительной осады. Потому наши ходы ведут высоко в горы. Никто не станет отправлять туда армию для штурма, да и в таком тесном тоннеле их легко остановить.

Слан снял со стены факел, зажёг о свечу и осветил одно из боковых ответвлений. Голые серые стены, безо всяких украшений.

— Рядом с выходом увидите невысокую насыпь из камней. Под ней лежит тёплая одежда, кое-какая еда и инструменты. Вам придётся спускаться с середины горы.

— Делать нам больше нечего, в горы лезть, — фыркнул Гепард. Он развернулся и собрался обратно, но натолкнулся на Сову.

— Оно того не стоит, — прошептал близнец.

— Я не собираюсь лезть в горы и потом тащиться вниз неизвестно сколько, — прошипел Гепард, — я тебе не горный козёл.

— Я знаю, что ты задумал, и хочу умереть не меньше тебя. — Голос Совы окончательно утратил эмоции. — Но эти люди не причём. Незачем убивать кучу народа.

— Когда это тебя начали заботить жизни других людей?

— Меня не они заботят. Нас приказано взять живыми. Я слышал речь Сентиля. Ну, убьёшь ты сотню людей, две, тысячу, да хоть десять тысяч. А дальше что? Забыл, какие последствия у твоего вил? Или сколько людей толпилось на площади? Им даже не нужно что-то делать, просто дождутся, когда ты упадёшь без сил. Люди в ярости, они не отступят. Пробиться через ту толпу с боем не получится.

Гепард молчал. Зверь внутри бесновался и требовал выхода. Убить людей, возомнивших, что они могут поймать его и засунуть обратно в клетку, объявивших на него охоту. Но разум понимал, что Сова прав. О, как же он ненавидел, когда Сова оказывался прав. Ведь эта правота каждый раз перечёркивала его желания.

Слан нервно поглядывал на перешёптывающихся наёмников. Капитан понимал, что, если они передумают, придётся хоронить половину армии. Сентиль и Дари рассказали о сражении у Визистока, и бой на заставе описали достаточно подробно. Наконец один, с едва различимой головой гепарда на спине, повернулся к капитану. Слан покрылся холодным потом при виде перекошенного от злобы лица.

Наёмник бросил на него яростный взгляд ярко-зелёных глаз, светившихся в темноте, и бесшумно скользнул в тоннель.

— Мы не убивали короля, — сказал Сова, — и собирались сохранить ему жизнь. Но кому-то из ваших людей пришлось это не по вкусу. Кроме того, их убил силт ло. Я знаю, потому что он появился из ниоткуда, и я видел мелькнувшие нити в бойницах. Ищите предателей в своих рядах, капитан.

Сова тоже двинулся к тоннелю, но остановился.

— А где ваш следопыт, Сколлан?

— Примерно через месяц после вашего отъезда он пропал. Больше о нём ничего не известно. Я благодарен, что вы выбрали тоннели. Удачи вам.

— Обойдёмся без неё, — раздалось в ответ тихое шипение из коридора.

Сова двинулся в тоннель за близнецом.

Эпилог

Вечное движение. Без направления, скорости и понятия, сколько это движение длится. Оказывается, здесь нет таких определений, ведь нет самих ощущений. Слух, зрение, вкус, обоняние, осязание — ничего не осталось. Даже неизвестно где это — здесь. Если это мир летар, тогда им остаётся только посочувствовать. Призыв их в мир людей можно посчитать благим делом, спасением от заключения. Так может, я великий благодетель? Нет, у меня совсем другие цели.

Правда, у летар есть одно преимущество. Они существуют в отдельных группах, сразу оказываются рядом с себе подобными. Впрочем, у меня тоже есть собеседники. Появилась мысль, что здесь должен следовать смех, но от эмоций остались одни названия.

Да, собеседники. Сложно назвать так этих безумцев. Столетия, а многие даже тысячелетия, они провели здесь, запертые в этом странном облике. Впрочем, можно ли назвать разум обликом? Мысли, слоняющиеся в пустоте, способные осознать себя и такие же мысли. Да, те, кого я встречал, не тянули на роль собеседников. Им повезло меньше: у них разум и чувства остались вместе. Или им повезло больше? Они давно сошли с ума и не беспокоятся о таких вещах, как исполнение собственных планов.

Сложно стать безумцем, не имея чувств. Ведь именно чувства порождают безумие. Услышать, как шумит ветер в лесу, увидеть, как качаются ветви деревьев, попробовать на вкус яблоко, сорванное в соседском саду, почувствовать его форму, вдохнуть запах пришедшей осени. Все воспоминания остались, но чувства, сопровождаемые их, пропали. Так же, как и эмоции.

Когда это случилось? День, неделю, месяц, год, десять, сто лет назад? Чувство времени тоже осталось далеко. Там, в мире людей, рядом с плотью. Впрочем, плоти тоже теперь нет. Известно, что происходит с теми, кого отправляют в мир летар. Плоть истаивает, не остаётся ничего, что можно использовать для будущих плетений.

Всё хорошо. Может, не хорошо, но и не плохо. Точно не плохо. Меня не убили. Смерть — вот что нельзя изменить. Всё остальное можно исправить, обратить, сделать заново. Только со смертью ничего нельзя сделать. Не тому, кто умер.

Мертвеца больше ничего не интересует. А у меня ещё есть интерес. Интерес ли? План, вот что у меня есть. Любопытство тоже осталось вместе с другой частью «я». Вот что значит — потерять себя. Теперь я познал это в полной мере. Тут должен быть смех. Отчаянный, с полным осознанием потери.

Ещё один безумец. Даже мысли различить не получается. Бессвязное бормотание. И так всё время. Лишь три раза удалось услышать внятную речь. Они нашли себе идею и цеплялись за неё. Наверное, я бы поступил так же. Но мне повезло, мои эмоции далеко. Хорошо иметь лишь разум. Его ничто не пошатнёт, он может всё взвесить и обдумать, принять верное решение. Пожалуй, не стоит искать вторую половину. Хотя лучше найти её сейчас. Чем раньше, тем лучше. Ведь я жив, а значит, могу пригодиться.

Очередное бормотание. Жаль, здесь нет голоса. Сложно по мыслям определить встречалось это сознание ранее или нет. Большинство что-то бессвязно лепечет, ничего не разобрать. А может я уже натыкался на себя, но счёл очередным безумцем? Наверное, здесь должен быть страх. Нет причин для уверенности, что я смогу узнать себя, но ведь нет причин и для обратного. А может, я просто хожу по кругу, если здесь допустимо такое понятие как круг? Надо двигаться.

Пустота. Сколько прошло времени с момента последней встречи? Попытка отсчитывать время самому провалилась. Я точно знаю, что провёл какое-то время, не осознавая себя. А зачем считать, если результат заведомо неверен. Наверное, для надежды. Пожалуй, следует пожалеть, что она осталась с другой половиной. Нечестное разделение. Разум отдельно,