Полицейская машина, оглашая тревожным воем дипломатический квартал, остановилась неподалеку. К джипу с неторопливой важностью направились несколько копов.

– Ворота, быстрее ворота, олухи! – заорал европеец. – У нас есть очень важная информация для вашего посла.

– Заткни пасть! – рявкнул томми. – Эти ворота не для голодранцев!

Неизвестно, чем бы все закончилось, но из дверей посольства выбежал человек.

– Пропустить! – властно крикнул он.

Томми вынуждены были повиноваться. Копы, утратив важность, бросились к воротам, но лязг затворов винтовок томми вовремя образумил их.

Комиссар Рич Корвилл и Джордж Метлоу вошли в комнату и встали за спинами «голодранцев».

– Итак, зачем вам нужен посол? – монотонно задавал вопросы работник посольства с армейской выправкой. – Какую информацию вы хотите ему передать?

– Мистер, вы который час выкручиваете нам яйца! – возмутился серб. – Мы же вам сказали, что она предназначена для комиссара Королевской полиции Гонконга Корвилла.

– Ну и какую такую важную информацию вы хотите мне поведать? – пробасил Корвилл, подходя к столу работника посольства и поворачиваясь лицом к сербу.

– Только не пытайтесь убедить меня, что вы и есть тот самый Корвилл, – недоверчиво ухмыльнулся серб.

– А если это подтвердит Музафар?

Музафар порывисто шагнул к Корвиллу, и тот дружески похлопал его по плечу.

– О, Аллах всемогущий, не чаял в Пномпене встретить вас, сэр! – ошеломленно прошептал он и повернулся к Метлоу: – И вас, мистер Метлоу.

– Неудивительно, если мы идем по следу одного и того же зверя. Лучше расскажи, как тебе удалось обнаружить нору убийцы твоего достопочтенного отца? – обратился к Музафару Метлоу.

– На Востоке золото покупает не только много жен, – уклончиво ответил тот и сверкнул глазами, – но оно бессильно перед ненавистью к врагу, сэр. Прихвостень Черной Кали Юсуф нигде не укроется от моего возмездия!

– Судя по акценту, вы славянин? – по-русски спросил Метлоу Станко Ружича.

– Серб. Станко Ружич, или Ржавая Сука, как меня прозвали во французском Иностранном легионе, откуда я дал деру три года назад, – ответил тот по-русски и кивнул на Фана: – А Фан – китаец с Тайваня.

– Коллега, откройте нам кабинет для конфиденциального разговора, – бросил Корвилл человеку с военной выправкой.

– Не мешало бы сначала пожрать и горло промочить, – не удержался серб. – В мангровых болотах этой страны плохо с ресторанами…

– Следуйте за мной, – сухо отозвался Корвилл.

После плотного завтрака Музафар развернул перед Корвиллом и Метлоу свою карту.

– Тут отмечены пулеметные гнезда, расположение объектов и минных полей, – сказал он. – В охране острова до двухсот наемников-европейцев, столько же сектантов-арабов. Наемники – уголовные преступники со всего света. Сдаваться они не будут, так же как и арабы, которые давно превратились в зомбированное стадо.

– Что означают эти пометки? – показал на карте Корвилл.

Фан засмеялся:

– Места выхода крокодилов на берег.

– Проходы в колючке! – дошло до Корвилла. – Ну, парни, из вас вышли бы классные фронтовые разведчики!

– Не из нас… – начал было Фан, но замолчал, наткнувшись на взгляд серба.

– Здесь в бамбуковых зарослях живут арабы из охраны и специалисты дьявольского производства, – склонился Музафар над картой. – Здесь казарма «диких гусей». А здесь на территории фабрики содержатся рабы и более сотни беременных женщин. Кроме суррогатного мумие, фабрика производит снадобье из стволовых клеток человеческих эмбрионов. Там же с помощью гормонов роста они еще в утробе матери удлиняют ноги девочкам, а затем перепродают их триаде для борделей и других утех, – пояснил Фан.

Корвилл и Метлоу изумленно переглянулись.

– Не встречали вы там парня с изуродованным лицом по имени Джон Карпентер? – отведя серба в сторону, шепотом спросил Метлоу.

– Он-то и дал мне наводку на Корвилла, – заговорщически подмигнул ему серб. – Рвите, мол, когти, а я вам помогу. Не знаю, как ему удалось, но к полуночи пламя полыхнуло над островом выше джунглей и электричество, как по команде, вырубилось.

– Почему он сам не ушел с вами?

– У него, сэр, вроде бы с чердаком что-то… Но я скажу: каждому бы его чердак… Юсуф намылился с ним в Европу для какого-то грандиозного черного дела. Джон уверен: оно связано с атомной бомбой или с чем-то таким… Говорит, удобный случай вывести пакостную шайку на чистую воду.

– В Европу, говоришь?.. Не путаешь?

– Хм… Вроде бы в Марсель, сэр…

– Спасибо, братушка, за исключительно ценную информацию. – Метлоу крепко пожал сербу руку.

– Братушками сербы только русских зовут, а они сербов, – дернул себя за нос озадаченный Станко Ружич. – А вы что – русский?..

– Неважно, кто из нас кто, – засмеялся Метлоу. – Важно, что сатанинская фабрика наконец-то прекратит свое существование.

КАМБОДЖА. 10 февраля 1992 года

Из глубины ночных джунглей тянуло тошнотворными запахами ила и гниющих водорослей. Промозглую ночную тишину разрывали тревожные крики обезьян, надсадное уханье и пронзительные скрипы, будто кто-то пилил лист ржавого железа тупой ножовкой. Когда в разрывах изодранных облаков открывался лунный диск, за протокой угадывался в тумане остров. На нем не было видно ни огонька, ни признаков какого-либо движения.

Часа два назад на остров скрытно переправился взвод спецназа с боевой задачей без шума снять охрану зоны, в которой содержались рабы-кхмеры и беременные женщины, и не допустить их уничтожения. Проводниками к ним напросились Станко Ружич и китаец Фан, так как им были известны проходы в колючей проволоке. Ночь уже клонилась к исходу, но с острова не поступало ни одного донесения.

– Гиблое место! – проворчал комиссар Корвилл и зябко повел плечами. – Еще с вьетнамской войны не переношу джунгли, – сказал он полковнику Метлоу, прильнувшему к биноклю ночного видения. – Они, в сущности, гигантская безотходная фабрика по переработке всего живого в тлен, в распад. А их хваленая красота – плод больного воображения гомиков и полоумных романтиков. Дотронешься до божественного на вид цветка – неделю руки не отмоешь от запаха дерьма. Ну, как там?.. – кивнул он в сторону острова, который уже угадывался в предрассветной мгле.

– Пока тихо… Что-то, мистер Корвилл, вы впали в пессимизм?

– Вспомнил наших парней, оставшихся в этом раю.

– От убитых в этом раю через два-три месяца даже скелета не остается.

– Знаешь, Джордж, зачем мы с тобой здесь сейчас – понятно: зло, посягнувшее на жизнь неповинных людей, должно быть вырвано с корнем, но я до сих пор не понимаю: какого черта мы тогда устроили здесь бойню?