Наконец, в число «белогвардейцев» попали и те, кто к армии не принадлежал. Офицеры, уволенные по тем или иным причинам. Или уклоняющиеся от службы — при Врангеле таковых было меньше, чем в деникинский период, но все же в тыловых городах хватало. Попала в «пленные» и часть дезертиров, вышедших с гор навстречу красным. Одним «зеленым» повезло больше — присоединились к махновцам, другие очутились в разряде "красных партизан", а третьи угодили в плен. Так был расстрелян знаменитый капитан Орлов, явившийся с отрядом в Симферополь. 16.11 Красная армия вступила в Керчь. Южный фронт был ликвидирован.

А корабли с Русской армией и беженцами шли к турецким берегам. Всего, по данным Врангеля, на 126 русских судах (т. е. не считая иностранных) эвакуировалось 145 693 человека (кроме экипажей). Из них более 100 тыс. гражданских беженцев. Разумеется, всех желающих взять так и не смогли. Грузили, сколько влезет, впритирку. Условия были, конечно, жуткие. Чтобы посадить людей, сбрасывали в море снаряды и другое имущество. Забивали пассажирами проходы и палубы. Даже на "Генерале Корнилове" отдельная каюта была выделена только Врангелю — она же комната для совещаний. Штабные генералы ужимались по десятку в крохотных каютках. На миноносце «Грозный» (штатная численность экипажа 75 чел.) ехали 1015. И полз он еле-еле, потратив на дорогу четверо суток. Плохо было и на других судах. Людям не хватало воды, продуктов. Были несколько случаев сумасшествия. Многие беременные женщины преждевременно рожали — уже потом, в Константинополе, на одном из феодосийских пароходов, где таких случаев было больше всего, выделили специальную "родильную каюту", куда возили рожениц с других судов. Но почти все младенцы появлялись в те дни мертвыми…

На кошмар переполненных кораблей жаловались многие авторы-эмигранты, в основном из людей, непривычных к серьезным лишениям. Их статьи в эмигрантской прессе охотно перепечатывала и цитировала советская литература, злобно смакуя такие подробности "бегства буржуев". И при этом упускали — первые по незнанию, вторые по понятным причинам — несколько факторов. Что в данное время в подобных условиях функционировал весь «нормальный» транспорт Совдепии. И что терпеть тесноту и грязь трюмов пришлось лишь несколько дней — во имя спасения жизни. Потому что большая часть оставшихся в Крыму, и по своему желанию, и без него, уже никогда не смогла никому и ни на что пожаловаться.

Как вокруг большого потушенного костра еще ползут во все стороны языки пламени, так и после поражения Врангеля еще продолжала полыхать на юге гражданская война. В Подолии между поляками и советскими войсками держалась 40-тысячная армия Петлюры, забытого вчерашними союзниками-поляками и оставшегося в изоляции. Части красного Юго-Западного фронта, отступая на восток от Львова и Карпат, автоматически усилились — сомкнулись со своими отставшими тылами, впитали в себя подкрепления, не догнавшие их во время броска на Польшу, пополнились за счет переставшего существовать Западного фронта. И Уборевич, вновь назначенный командующим 14-й армией, 15.11 под Проскуровом (Хмельницким) перешел в наступление на петлюровцев. Действовал он согласно излюбленной своей тактике: взломав оборону на узких участках, пустил в прорыв имевшиеся у него конные соединения — кавдивизии Примакова и Котовского. В двухнедельных боях Петлюра был разбит. Его армия частично ушла в Польшу и Румынию, частично рассеялась по Украине мелкими отрядами. Эмигрировал в Румынию и сам "головной атаман". Под Мозырем были разгромлены и немногочисленные русские белые части, сформированные в Польше Савинковым и Перемыкиным.

На юге и востоке Украины возобновилась война против Махно. Большевики его, конечно, обманули, когда при заключении союза против белых разрешили провести мобилизацию в "повстанческую армию". За время борьбы между Совдепией и Врангелем батька хорошо отдохнул, окреп и усилился. У него уже имелись правильно организованные штабы, даже с офицерами Академии Генштаба, свое интендантство, функционировали госпиталя, укомплектованные медперсоналом, захваченным у красных и у белых. Создавались крепкие полки и дивизии, особенно конные и пулеметные. С проведением разрешенной ему мобилизации эта сила грозила значительно возрасти, сделав батьку реальным соперником коммунистов.

И они пошли на попятную, запретив мобилизацию сразу после победы над Врангелем. Конфликт углублялся положением в Крыму. 1-я и 2-я Конармии, находившиеся там, состояли из забубенной вольницы, по духу и характеру мало чем отличавшейся от махновцев. Учитывая, что окончание войны с белыми сулило конец их бесшабашной жизни, допускавшихся в их отношении послаблений, конармейцы стали перетекать в батькины части, оказавшиеся вместе с ними. Встревоженная советская власть потребовала от Махно не принимать перебежчиков и прекратить агитацию. А 24.11 Фрунзе направил батьке ультиматум — в двухдневный срок перейти на положение регулярных частей Красной армии и передислоцироваться на Кавказский фронт. Выслушивать такие распоряжения от большевиков, с которыми он договорился лишь об оперативном подчинении, Махно не желал, а красные принялись разворачивать против него войска, обкладывая Гуляй-Поле.

26.11 началась операция по ликвидации «махновщины», был отдан приказ об аресте батьки и его главных помощников. Симферопольский штаб его крымской группировки захватили, не дожидаясь истечения срока ультиматума, командиров расстреляли. Но сама группировка численностью около 5 тыс. чел. тут же рассыпалась на отдельные отряды и ринулась прочь из Крыма. Заслоны, выставленные на перешейках, махновцы опрокинули или обманули и вырвались в Таврию. Сам батька из стягивавшейся вокруг него ловушки тоже ускользнул и принялся собирать свои части. В ответ на вероломство красных он захватил Бердянск и устроил там поголовную резню коммунистов. Все только что сформировавшиеся в городе советские, партийные органы, командный состав частей были полностью уничтожены.

Под Бердянск немедленно направили войска 4-й армии и окружили Махно кольцом из трех дивизий. В верха полетели телеграммы о том, что противник попал в западню. Однако на рассвете 6.12 Махно вдруг всеми силами обрушился на одну из дивизий, 42-ю. Остальные соединения большевиков еще не успели сообразить, в чем дело, а он яростной атакой буквально разбросал ее и ушел, захватив Токмак. Красные принялись спешно менять планы, передвигать войска. Махно опять окружили. А 12.12 он повторил тот же маневр, расшвырял еще раз ту же самую 42-ю дивизию и с отрядом около 5 тыс. чел. рванулся к Никополю, где по льду перешел на правый берег Днепра. Наперерез ему бросили 1-ю Конармию. Догнать его она не смогла. Севернее Екатеринослава Махно вернулся на Левобережье и, делая по 250–300 км за сутки, направился в южную часть Полтавской губернии, оттуда мимо Харькова прошел в Воронежскую и через Купянск, Бахмут к 15 января 1921 г. вновь вернулся в Гуляй-Поле. Всюду по ходу движения он крушил советскую власть, поднимал крестьян и разбрасывал вокруг себя, как искры, мелкие отряды. Война разгорелась не на шутку, в действия против Махно втягивался практически весь Южный фронт.

Война возобновилась и в Закавказье. Ну здесь-то все шло по отработанным схемам. Обстановка стала иной, чем в мае 20-го, большевики теперь могли себе позволить не обращать внимания на ноты и миротворческие проекты Керзона. И принялись разыгрывать прежний сценарий, прерванный польской войной. В конце ноября началась операция против Армении. Во-первых, разумеется, 29.11 произошло восстание «народа». А во-вторых, Красная армия на этот раз не замедлила, тут же пришла на помощь и 2 декабря заняла Ереван. В тот же день Армения стала советской республикой.