она раньше никогда не видела, и который, кстати, не присутствует на церемонии. Странная и необычная помпезность, если принять во внимание, что речь идет не о королевской свадьбе. Однако имена жениха и невесты известны всей Франции и Италии, а также за их пределами! Жених — это наш Генрих II де Монморанси, герцог и первый христианский барон Франции; невеста — Мария-Фелиция Орсини, дочь принца Виржинио Орсини. И племянница папы.

Этого брака захотела Мария Медичи. Мария-Фелиция — ее двоюродная сестра. Но во время всех этих пышных торжеств малышка еле сдерживает слезы. Она знает, что ей придется, может быть, навсегда, оставить все то, что она так любит: свою мать, своих братьев и сестер, солнечный Рим и отправиться в эту холодную страну, которую зовут Францией. И все это лишь для того, чтобы жить с мальчишкой, которого она никогда не видела…

Путешествие во Францию, в холодную зиму, вовсе не улучшает ее мрачного настроения. Однако все меняется, как только перед ней появляется супруг. Мария-Фелиция теперь не знает, как благодарить Бога, пославшего ей такое счастье. Генрих красив, высок, белокур, с необычайно привлекательным лицом, которому особый шарм придают его чуть-чуть раскосые темные глаза.

С первого взгляда юная итальянка влюбляется в него. И он в свою очередь тоже не может остаться равнодушным к этой хорошенькой девушке со смуглой кожей и целой копной черных кудрей.

Их медовый месяц проходит в Шантильи. В том самом Шантильи, куда она захочет вернуться снова и снова, когда огонь любви Генриха потухнет, и когда она начнет страдать. Ибо она немало пострадает от этой любви, о которой один современник напишет: «Она любила господина де Монморанси самой сильной любовью, которую только можно встретить на этом свете; ибо она никогда никого не любила, кроме него».

В Шантильи, вдали от дворцового шума, чаще всего она и останавливается. Здесь она будет мечтать, плакать и стараться успокоить свое разбитое сердце. Шантильи станет для нее родным домом и пристанищем.

Да, Генрих обладает всеми лучшими качествами. Ему не достает, пожалуй, только верности. Он любит свою маленькую герцогиню, но не в состоянии устоять перед соблазном, который представляют для него другие женщины.

В это время в моду у сильных мира сего вошло прибегать к услугам поэтов. Так, Монморанси приглашает к себе талантливого Теофиля де Вио, чтобы с его помощью ухаживать за женщинами.

26 февраля 1623 года в Лувре Анна Австрийская, молодая королева, дает бал. Такие балы всегда сопровождались музыкой и стихами, которые посвящались какой-нибудь танцовщице. И среди танца Мария-Фелиция слышит, как поэт, состоящий на службе у ее супруга, адресует стихотворное признание в любви с прозрачными намеками… юной королеве! И все это во всеуслышание перед самим королем и кардиналом Ришелье!

Для молодой женщины это ужасный шок и она спасается бегством. Конечно, она бежит в Шантильи.

Через несколько дней, к ее великому удивлению, сюда же прибывает ее муж вместе со своим поэтом, которого она, само собой разумеется, не жаждет видеть. Генрих просит свою жену спрятать Теофиля. Дело в том, что его преследуют за распутство, и кардинал требует его головы. Естественно, Мария-Фелиция вовсе не желает помогать поэту, но Генрих объясняет ей, что если Теофиля поймают, под пытками он назовет имя того, кто заказал ему эти стихи, и для ее мужа настанет конец.

Тогда герцогиня сдается: проклятого поэта прячут в парковом домике. И таким вот образом Теофиль де Вио останавливается у юной герцогини. Мало-помалу он оказывается пленником очаровательной молодой женщины, нарекает ее «Сильвией», так как ее итальянское имя слишком длинное и не укладывается в стихотворные формы. Для нее он пишет десять «Од Сильвии», которые являются наиболее удачными из всего, что он написал. Однако теперь Теофиль должен скрываться еще тщательней, так как охоту на него начинает Университет, обвиняя его все в том же распутстве, имея в виду его последнее произведение «Парнас сатиры».

19 августа его работы сжигаются на Гревской площади, а в сентябре его арестовывают и бросают в Шатле, где он проводит два года и где пишет с еще большим пылом. Сначала «Письмо к брату», затем «Дом Сильвии».

Проходит суд, Вио приговаривают лишь к ссылке, однако здоровье его подорвано. 25 сентября 1626 года он умирает подле своей Сильвии, и молодая женщина искренне оплакивает его. Однако ей бы следовало попридержать свои слезы, ибо через шесть лет они ей понадобятся, когда произойдет настоящая катастрофа…

Монморанси вступает в заговор против Ришелье с братом короля Гастоном Орлеанским. После бесполезного сражения в Кастельнодери герцога арестовывают, судят в Тулузе и 30 октября 1632 года приговаривают к смерти.

После гибели Генриха Мария-Фелиция приезжает в Мулен. Шантильи ей больше не принадлежит, и потом она слишком устала от этого мира. В Мулене она живет

замкнуто, не снимая черной вуали вдовы. Через два года после смерти мужа «Сильвия» уходит в монастырь Визитации, чтобы вести там смиренное существование, пока в 1666 году Богу не стало угодно, чтобы она стала настоятельницей монастыря, Матерью Марией-Генриеттой.

Но вернемся в Шантильи!

По закону все имущество Монморанси было конфисковано и передано Короне. Однако в 1643 году Анна Австрийская возвращает земли и замок Шарлотте де Монморанси, принцессе де Конде, матери юного победителя, герцога Энгиенского, одержавшего победу при Рокруа. Благодаря ей великий Конде входит в этот замок, где очень скоро он постарается возродить сказочные времена старого коннетабля.

В Шантильи великий Конде отдыхает. Здесь же в апреле 1671 года он принимает Людовика XIV и дает праздник, ставший знаменитым из-за курьезного случая, связанного с поваром Вателем. Но послушаем, что об этом говорит мадам де Севинье:

«Король прибыл в четверг вечером. Сели обедать. Было несколько столов, на которых не хватало жаркого, из-за непредвиденных гостей. Это сразило Вателя. Он несколько раз повторил: «Я потерял честь; этого я не перенесу». Он сказал Гурвилю: «Голова идет кругом, вот уже двенадцать ночей я не сплю. Помогите мне отдавать приказания». Гурвиль помог ему. Но жаркого все же не хватило, хотя и не на столе короля, на двадцать пятом, но это не давало ему покоя.

Гурвиль сказал об этом принцу. Господин принц зашел прямо в комнату к Вателю и сказал ему: «Ватель, все идет хорошо: ничего не было прекраснее обеда, по мнению короля». Ватель ответил: «Господин принц, Ваша доброта не знает границ; но я знаю, что жаркого не хватает на двух столах».

«Вовсе нет, продолжал принц; не беспокойтесь, все отлично». Настала ночь.

В четыре часа утра Вателя можно