плантационных рабочих, лидеры которых боролись за допуск к самостоятельному политическому представительству. В то время как в деятельности ИНК в Индии отчетливо обозначились два направления — либеральное и радикальное, ЦНК целиком и полностью воспроизводил в своей деятельности программу индийских «умеренных». В ЦНК на всем протяжении борьбы за независимость преобладали умеренные конституционалисты, харизматичных лидеров типа Ганди, стоявших во главе массовых кампаний гражданского неповиновения, цейлонское национально–освободительное движение не породило. Идея сатьяграхи — ненасильственного несотрудничества — получила распространение только среди тамильской общины и использовалась не для общецейлонских акций против британского правления, а для противодействия сингальскому большинству. ЦНК не превратился в массовую партию и, в отличие от ИНК, где сосуществовали гандисты и свараджисты–конституционалисты, целиком состоял из приверженцев последних. На Цейлоне разработка социал–демократических программ осуществлялась вне умеренного ЦНК, в отличие от Индии, где комплекс идей, связанных с социалистическим переустройством общества, разрабатывался внутри ИНК, в котором возникли фракция Дж. Неру и С. Ч. Боса и Конгресс–социалистическая партия Дж. Нарайяна. В 1935 г. здесь была создана Социалистическая партия Цейлона — Ланка самасамаджа пакшая (ЛССП). Коммунистическая партия возникла лишь в годы Второй мировой войны (в 1943 г.).

Эволюция британского законодательства на Цейлоне происходила в тесной связи с конституционным развитием Британской Индии. Вместе с принятием в 1909-1910 гг. Закона об индийских советах (реформа Морли — Минто) на Цейлоне также была произведена реформа Законодательного совета (реформа Маккаллума). Сохранение принципа общинного представительства в Законодательном совете приводило к тому, что дальнейшее развитие движения за конституционные реформы пошло по пути борьбы различных этноконфессиональных (сингалы–буддисты, тамилы–индусы, мавры–мусульмане, бюргеры–христиане) групп за увеличение своего представительства в этом органе государственной власти. Аналогом реформы Монтегю — Челмсфорда 1919 г. в Индии стала реформа Мэннинга 1921 г. на Цейлоне, вводившая представительное правление при выборном большинстве Законодательного совета. В 1923 г. была принята Конституция Мэннинга — Девоншира, закреплявшая диархическую систему правления. За английским губернатором Цейлона оставалось право вето. Сохранение принципа общинного представительства имело здесь свои особенности по сравнению с Индией, где традиционная для англичан политика противопоставления индусов и мусульман получила свое законодательное закрепление: на Цейлоне основными конкурирующими группами стали два этноса — сингалы, составлявшие большинство населения острова, и тамилы, вторая по численности группа. Конкуренция двух моноэтнических групп отодвигала религиозную конфронтацию (буддизм — индуизм) на второй план, в отличие от Индии, где полиэтничность как индусов, так и мусульман обрекала их на поиск прежде всего религиозной идентичности. Однако буддизм постепенно приобретал все большее значение для сингальских националистов, начинавших отождествлять понятия «нация» и «религия»: сингало–буддийский национализм формировался и набирал силу в ходе антиколониальной борьбы.

На Цейлоне в 1927 г. начала свою деятельность Комиссия Дономора (аналог комиссии Саймона 1928 г. в Индии), результатом работы которой стало принятие Конституции 1931 г. (в Индии конституция была принята в 1935 г.). В 1937 г. британское правительство поручило генерал–губернатору Колдекотту выработку рекомендаций относительно будущего государственного устройства Цейлона. Обсуждение «Депеши реформ» Колдекотта продолжалось вплоть до начала Второй мировой войны, когда английское правительство пообещало внести существенные изменения в систему управления Цейлоном после окончания войны. В годы Второй мировой войны на Цейлоне (в г. Канди) располагался штаб вооруженных сил союзных войск, противостоящих японской агрессии в Юго–Восточной Азии, порты Коломбо и Тринкомали были превращены в военные базы.

В отличие от Цейлона, представлявшего собой классический образец британской королевской колонии, соседний Мальдивский султанат никогда полностью не терял независимость, за исключением короткого периода в XVI в., когда страна управлялась португальцами из Гоа. С 1887 по 1965 г. Мальдивы находились под протекторатом Великобритании, но постоянного управленческого присутствия англичан на островах никогда не было. Правители Мальдивского султаната осуществляли внутреннюю политику, англичане же были «ответственны» за оборону и внешние сношения — система управления, полностью соответствующая системе британского управления на территории княжеств индийского субконтинента. В 1932 г. была принята первая конституция страны, предусматривающая выборы султана из среды местной знати.

Непал представлял собой замкнутое, изолированное от внешнего мира государство, сложившееся к началу XIX в. и превращенное господствующим кланом Рана с середины того же столетия в зависимый от англичан аграрносырьевой придаток Британской Индии, находившийся в особых договорных отношениях с британской колониальной администрацией. Политическая стагнация, культурный и экономический застой стали характерными чертами режима Рана. Хотя в 1923 г. Непал был признан англичанами независимым государством, контроль над внешней политикой продолжал сохраняться. Интриги и распри внутри правящей верхушки представляли собой практически единственную форму политической активности. Искусственно отрезанный от политических процессов, происходивших в Южной Азии в период развития национально–освободительного движения. Непал позже других стран региона встал на путь создания современной партийно–политической системы. Политические организации, возникшие здесь в 30‑е годы XX столетия и призывавшие к установлению парламентской монархии, были разгромлены, уцелевшая часть их создателей организовала эмигрантские политические группы на территории соседней Индии, в Калькутте и Бенаресе. Они составили основу созданной в 1947 г. партии Непальский национальный конгресс (ННК), действия которой постепенно были перенесены на территорию Непала. Основным методом политической борьбы ННК стали кампании гражданского неповиновения, а главным требованием участников сатьяграхи — введение конституции, гарантирующей демократические свободы и введение принципа выборности в законодательные органы власти.

Бутан и Сикким, несмотря на ряд различий, имели общие черты: обе страны являли собой монархии, несопоставимые по уровню развития производительных сил с другими областями региона. Они являлись отсталыми аграрными странами с преобладанием натурального хозяйства и архаичных социальных отношений, на протяжении XIX в. и до 1947 г. находившимися под контролем британских колониальных властей.

* * *

Первая половина XX в. стала периодом развития двух ведущих линий, в южноазиатском регионе; определивших отношения между региональными силами и метрополией: 1) политического диалога, тяги к западной системе образования и образу жизни, заимствования западных моделей политического и экономического развития и 2) противоборства между властными структурами метрополии и национальными силами колоний и зависимых территорий, нарастания конфликта между светскими западными демократическими институтами и традиционными моделями политического устройства. Развитие движения за независимость происходило под воздействием стереотипов западной цивилизации — идей равенства и прав личности, самоопределения народов, однако для придания ему национального колорита и патриотического звучания понадобилось обращение к культурным и религиозным ценностям народов Индостана.

Движение за политическую независимость в своем развитии прошло через несколько этапов. Первый этап охватывает период до начала 20‑х годов XX в., когда социальная база национального движения была ограничена представителями образованной элиты крупных городских промышленных центров, а основной формой движения была умеренно–конституционная деятельность. С начала 1920‑х годов, ознаменовавшихся приходом в Конгресс Ганди, который внес в деятельность этой организации принципиально иные подходы в организации форм и методов антиколониального движения, основанные на гражданском несотрудничестве, шел процесс демократизации национально–освободительной борьбы и