и соленый ветер обжигает лицо, где на надгробных плитах древних кладбищ вырублены стершиеся, но еще различимые надписи; потом вниз по великой Миссисипи, туда, где она разбивается на рукава и выходит в Мексиканский залив — на крошечных его островках зарывали пираты награбленные сокровища; в горы — Покомок, Кэт Скилл, плато Озарк; проехать через леса Шенандоа; оставить машину и поплавать в Чесапикском заливе; посмотреть на большие озера и на то место, где падает вода — на Ниагару; ехать и ехать по этой дороге, впитать в себя весь мир… Может быть, осталась не только Долина Проклятий! Он хотел, чтобы это было так.

Таннер рассмеялся — коротко, резко: он неожиданно почувствовал себя всемогущим.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

10⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Растительность стала хиреть. Исчезла трава, редкие искривленные деревья склонялись над голой землей. Снова пошла на подъем радиоактивность. Сохранившийся на шоссе указатель возвестил о приближении Индианополиса.

Таннеру пришлось сделать большой крюк, чтобы перебраться на другую сторону Белой Реки. Вдруг затрещало и ожило радио. Слабо донесся голос: «Неопознанный автомобиль, немедленно остановитесь!» Таннер включил экраны на полное увеличение и далеко впереди, на холме, увидел мужчину с биноклем и рацией.

Он ехал по сносному участку дороги со скоростью около сорока миль в час. От толчков на выбоинах проснулся Грег. Из приемника все настойчивее и громче раздавались команды. Таннер впился взглядом в передний экран.

— В чем дело? — спросил Грег.

Дорогу перегораживал танк, и дуло его орудия смотрело прямо в лоб.

Таннер среагировал молниеносно.

Пока глаза искали и нашли боковой съезд, правая рука пустила три бронебойные ракеты, левая рука резко крутанула руль против часовой стрелки, а нога изо всей силы вжала педаль газа.

Он уже съехал на обочину, когда танк харкнул вспышкой, а потом расцвел огненным цветком и исчез в дыму.

Когда они выскочили на дорогу, начался ружейный огонь. Грег швырнул налево и направо по гранате, а затем ударил из пулеметов. Машина с бешеной скоростью неслась вперед; через полмили Таннер взял микрофон и проговорил: «Прошу прощения, ребята, у меня не работают тормоза».

Ответа не последовало.

Как только они выехали на ровную местность с хорошим обзором, на место водителя сел Грег.

— Как ты думаешь, где они раздобыли танк?

— Кто их знает.

— А зачем хотели остановить нас?

— Они не знали, что мы везем. А может, просто нужен был автомобиль.

— Влепить снаряд — не способ отнять машину.

— Но если она не достанется им, то с какой стати оставлять ее нам?

— Ты что, читаешь их мысли?

— Может, и читаю.

— Закури.

Таннер с благодарностью взял сигарету.

— Нам еще ехать и ехать…

— Не спорю. Давай, покатили.

— А раньше ты говорил, что мы все равно сдохнем.

— Теперь я передумал. Мы доедем.

— Но один раз ты уже пытался улизнуть. Теперь я тебя понимаю…

— Ты боишься, Грег?

— Скажи, какой толк моей семье от покойника?

— Тогда почему ты пошел на это дело?

— Я и не предполагал, на что это будет похоже. Никто не посмеет упрекнуть нас, если ничего не выйдет. Мы сделали все, что могли.

— А как же те люди в Бостоне, о которых ты столько говорил?

— Там наверняка никого уже нет в живых.

— А тот парень, Брейди? Он умер, чтобы доставить нам известие.

— Видит бог, я им восхищаюсь. Но мы потеряли уже четверых, и надо ли доводить это число до шести, лишь бы показать всем, что мы не трусы?

— Грег, сейчас нам гораздо ближе до Бостона, чем до Лос-Анджелеса. На обратный путь не хватит горючего.

— Можно заправиться в Солт-Лейк-Сити. Да и вообще, последнюю сотню миль пройти на мотоциклах.

— А ты меня еще поносил. Удивлялся, откуда берутся такие… Ты спрашивал, что они мне сделали. И я ответил: ничего. Теперь, может быть, я что-нибудь для них сделаю, просто потому, что мне так хочется.

— У тебя нет семьи, которую надо кормить. А мне приходится думать не только о себе.

— Ты очень красиво оправдываешься, когда хочешь смалодушничать. Ты говоришь: «Я не боюсь, но у меня есть мать, сестры и братья, и еще одна крошка, от которой я без ума. Только поэтому я иду на попятный…»

— Именно так! Я не понимаю тебя, Черт, я совершенно тебя не понимаю! Ты же сам подал мне эту идею.

— Ну, так отдавай ее назад — и поехали!

Грег бросился на Таннера внезапно и вдавил его в кресло. Пальцы царапали лицо, подбираясь к глазам. Таннер судорожным движением ухватил голову Грега и изо всех сил оттолкнул. Грег ударился о приборную доску и обмяк.

Таннер для верности еще дважды ударил его головой о доску и перебрался за руль. Успокаивая дыхание, изучил экраны — ничего угрожающего.

Он достал моток веревки и связал руки Грега за спиной, потом обмотал веревкой лодыжки и, наконец, прикрутил его к спинке сиденья. Через два часа Грег начал стонать, и Таннер включил музыку погромче. Пейзаж снова изменился: появились зеленые поля, яблони с еще незрелыми плодами, белые домики и бурые сараи, кукуруза, покачивающаяся на ветру, маленькая колокольня с голубой кровлей…

Полосы наверху расширились, но само небо не потемнело, как обычно перед бурей. У Дейтона Таннер повернул на север и двинулся вдоль бездонного обрыва, притормаживая лишь для того, чтобы объехать расщелины и провалы. Снова повысилась радиация. Густой желтый пар струился из-под земли и обволакивал машину липучим сернистым облаком, пока порыв ветра не рассеивал ядовитый туман. В один из таких моментов Таннер непроизвольно нажал на тормоз; машина дернулась, и Грег опять застонал. Несколько секунд Таннер не мог оторвать глаз от того, что ему открылось, а потом медленно двинулся вперед. «Люди, — подумал он, — опять люди…» Над пропастью качался пожелтевший распятый скелет, ухмыляясь оскаленным ртом.

…Когда Таннер выехал из тумана, небо было уже темным. На объезд пропасти ушло четыре часа, и теперь, когда он снова устремился на восток по прерии, поросшей вереском, солнце уже садилось где-то за черную реку.

Таннер догадывался, что его ждет. Он включил фары и стал осматриваться в поисках убежища. На холме неподалеку стояла покосившаяся конюшня без дверей. Таннер осторожно загнал туда машину и увидел покрытые плесенью стены и скелет лошади.

Он вырубил двигатель, потушил фары и стал ждать.

Скоро снаружи родился завывающий звук, который заглушил стоны и бормотание Грега. Потом другой звук — не тяжелый