c. Хотя Медея и не отказалась от совершенного ею преступления, но напомнила Ясону о том, как в Эе он клялся ей в верности всеми богами. Когда же он заявил, что силой вырванная клятва недействительна, она заметила, что коринфский трон также достался ему с ее помощью. На что он ответил: «Это правда, но жители Коринфа привыкли уважать меня, а не тебя». Видя, что он упорствует, Медея с притворным покорством отправила Главке свадебный подарок, изготовленный руками царских детей — ведь к тому времени Медея родила Ясону семерых сыновей и семерых дочерей, — золотую корону и длинное белое одеяние. Стоило Главке надеть их на себя, как незатухающее пламя охватило не только ее (хотя она с головой бросилась в дворцовый фонтан), но и царя Креонта, многих других уважаемых гостей из Фив и всех других, оказавшихся во дворце. Самому Ясону удалось спастись, выпрыгнув из окна верхнего этажа.

d. Зевс, оценивший мужество Медеи, влюбился в нее, но она отвергла его домогательства. Гера была рада: «Я сделаю твоих детей бессмертными, — заявила она, — если ты положишь их на жертвенный алтарь моего храма». Медея так и поступила, а потом бежала на колеснице, запряженной крылатыми змеями, которую ей одолжил ее дед Гелиос. Перед тем как скрыться, она завещала трон Сисифу1.

e. Сохранилось имя только одной дочери Медеи и Ясона — Эриопида. Ее старший сын Мед, или Поликсен, учившийся у Хирона на горе Полион, стал впоследствии правителем Мидии. Правда, отцом Меда иногда называют Эгея2. Остальных сыновей звали Мермер, Фер, или Фессал, Алкимен, Тисандр и Арг. Всех их побили камнями коринфцы, возмущенные убийством Главки и Креонта. В искупление этого преступления семь девушек и семеро юношей в черных одеждах и с бритыми головами провели целый год в храме Геры на холмах, где было совершено убийство3. По велению Дельфийского оракула трупы умерщвленных детей были погребены в храме, а их души стали бессмертными, как и обещала Гера. Есть и такие, кто обвиняет Ясона в том, что он потворствовал убийству детей, но добавляют в его оправдание, что он был безмерно опечален ужасным поступком Медеи4.

f. Другие же, ошибочно следуя за драматургом Еврипидом, которого коринфцы подкупили, заплатив пятнадцать талантов серебром, верят, что Медея убила только двоих своих детей5, а остальные погибли в огне подожженного ею дворца. В живых остались только Фессал, который потом бежал и правил Иолком (его именем стала называться вся Фессалия), и Ферет, сын которого Мермер унаследовал от Медеи искусство отравления6.

1Диодор Сицилийский IV.54; Аполлодор I.9.16; Овидий. Метаморфозы VII.391—401; Птолемей Гефестион II; Апулей. Золотой осел I.10; Цец. Схолии к Ликофрону 175; Еврипид. Медея.

2Гесиод. Теогония 981 и сл.; Павсаний II.3.7 и III.3.7; Гигин. Мифы 24 и 27.

3Аполлодор I.9.28; Павсаний ІІ.3.6; Элиан. Пестрые рассказы V.21; Схолии к «Медее» Еврипида 9 и 264; Филострат. Диалог о героях XX.24.

4Диодор Сицилийский IV.55; Схолии к «Медее» Еврипида 1387.

5Гигин. Цит. соч. 25; Еврипид. Медея 1271; Сервий. Комментарий к «Буколикам» Вергилия VIII.45.

6Диодор Сицилийский IV.54; Гомер. Одиссея I.255 и сл. и схолии.

* * *

1. Количество детей у Медеи похоже на количество титанов и титанид (см. 1.3 и 43.4), но четырнадцать мальчиков и девочек, которые круглый год содержатся в храме Геры, могут обозначать четные и нечетные дни первой половины священного месяца[278].

2.Смерть Главки, возможно, была навеяна изображением ежегодного сожжения жертв в храме Геры, наподобие того, который Лукиан описал в Гиераполе («О сирийской богине» 49). Но Главка должна была быть жрицей, украшенной диадемой, которая руководила сожжением, а не жертвой. Источник служил для ритуального омовения. Лукиан объясняет, что сирийская богиня была в целом такой же, как Гера, хотя кое-что в ней напоминало Афину и других богинь (там же 32). В данном случае Эриопида («большеглазая») указывает на волоокую Геру, а Главка («сова») — на совоокую Афину. Во времена Лукиана домашних животных вешали на ветки деревьев, сложенных кучами во дворе храма в Иерополе, и сжигали живьем. Однако смерть четырнадцати детей Медеи и искупительный обряд, совершаемый в связи с этим, говорят о том, что первоначально в жертву приносились люди. Меликерт, критский бог, который председательствовал на Истмийских играх в Коринфе (см. 70.h и 96.5), был Мелкартом («защитник города»), т.е. финикийским Гераклом, в честь которого, как можно с уверенностью утверждать, в Иерусалиме сжигали живых детей (Лев. 18.21 и 20.2; 3 Цар. 11.7; 4 Цар. 23.10; Цар. 32.35). Огонь был священной стихией, делавшей жертвы бессмертными, как он сделал бессмертным самого Геракла, взошедшего на костер на горе Эта и поглощенного пламенем (см. 145.f).

3. Кто принес в жертву детей — Медея, Ясон или жители Коринфа, — этот вопрос обрел значимость позже, когда Медею перестали отождествлять с Ино, матерью Меликерта, а человеческие жертвы стали символом варварства. Поскольку любая драма, завоевывавшая приз на афинском празднике в честь Диониса, тут же приобретала религиозное значение, не исключено, что коринфяне хорошо заплатили Еврипиду за то, что он нужным образом изменил позорный для них миф.

4. Любовь Зевса к Медее, как и любовь Геры к Ясону (Гомер. Одиссея XІІ.72; Аполлоний Родосский III.66), говорит о том, что «Зевс» и «Гера» были титулами царя и царицы в Коринфе (см. 43.2 и 68.1). Коринф, будучи сыном Марафона, называл себя «сын Зевса», а у отца Марафона Эпопея («всевидящий») жену звали так же, как и жену Зевса (Павсаний II.1.1).

Медея сначала бежала к Гераклу в Фивы, где он обещал укрыть ее, если Ясон изменит ей. В этом городе она излечила Геракла от безумия, когда он убил своих детей. Однако фиванцы не разрешили ей поселиться в их городе потому, что Креонт, которого она убила, был их царем. Тогда она отправилась в Афины, и царь Эгей с радостью на ней женился. Когда ее изгнали из Афин за попытку отравить Тесея, она поплыла в Италию и научила марубов[279] заклинать змей. Они до сих пор поклоняются ей как богине Ангитии1. После короткой остановки в Фессалии, где Медея потерпела неудачу, попытавшись сравниться красотой с Фетидой, о чем судил Идоменей Критянин, она вступила в брак с царем из Азии, имя которого не сохранилось и которого считают настоящим отцом Меда.

b. Узнав, наконец, о том, что принадлежавший Ээту колхидский трон захвачен ее дядей Персом, Медея отправилась вместе с Медом в Колхиду. Мед убил Перса, вновь посадил на трон Ээта и расширил царство колхов, присоединив к нему Мидию. Кое-кто считает, что к этому времени Медея уже примирилась с Ясоном, но история Медеи, конечно, была приукрашена и искажена выдумками многих авторов трагедий2. На самом деле Ясон, злоупотребив благосклонностью к нему богов, чьи имена он всуе назвал, нарушив клятву, данную Медее, бродил бездомным из города в город, презираемый людьми. В старости он еще раз побывал в Коринфе, прилег в тени «Арго», вспоминая былую славу и обрушившиеся на него несчастья. Он уже было повесился на носу судна, но нос рухнул и придавил его. Корму «Арго» Посейдон поместил среди звезд, поскольку на ней не было вины в убийстве человека3.