— Может, у Санчо есть друзья? Приятели, которые согласятся с ним побыть?

— Простите, но сейчас каждый солдат на вес золота. Уверен, вы понимаете. Прошу меня извинить! — Он поскакал прочь.

Глядя ему вслед, Сара вдруг поняла, что с трудом сдерживает слезы.

— Пойдем! — Холлис взял ее за руку. — Я помогу.

Они вместе вернулись в грузовик. Уидерс снова заснул. Холлис придвинул к полке Санчо пару ящиков. Санчо хрипел, на посиневших от гипоксии губах появилась пена. Даже не проверяя пульс, Сара знала: его сердце несется бешеным галопом.

— Чем ему помочь? — спросил Холлис.

— Боюсь, уже ничем. Просто посидеть с ним. — Сара с самого начала понимала: Санчо не спасти. Но сейчас, когда неминуемое приблизилось вплотную, собственные усилия казались ничтожными. — Долго ждать не придется.

Не пришлось. Дыхание Санчо замедлилось, веки затрепетали. Сара слышала, что в последние секунды перед глазами человека проносится вся его жизнь. Если это правда, то что видел Санчо? А что бы увидела она, если бы умирала на этой полке? Сара легонько сжала его перебинтованную руку. Нужны какие-то добрые, утешительные слова, но девушка не могла их придумать: она ведь не знала об умирающем ничего, кроме имени.

Когда все закончилось, Холлис натянул одеяло на застывшее лицо солдата. Тут проснулся Уидерс. Выпрямившись, Сара увидела: глаза раненого открыты, лицо блестит от пота.

— Санчо уже…

— Да, — кивнула Сара. — Соболезную, он ведь был вашим другом.

Уидерс не отреагировал, очевидно, думая о чем-то другом.

— Боже милостивый, ну и сон! — простонал он. — Я словно на самом деле там был…

Холлис мгновенно вскочил с ящика.

— Что он сказал?

— Сержант Уидерс, какой сон вам приснился? — настойчиво спросила Сара.

Уидерс содрогнулся, точно стряхивая неприятные воспоминания.

— Сон ужасный! А ее голос… А запах!

— Чей голос, сержант?

— Толстухи, — отозвался Уидерс. — Мерзкой толстухи, которая глотала дым.

Майкл оторвался от двигателя парализованной пятитонки и увидел, как Алиша во весь опор гонит коня по склону холма. Буквально через минуту она проскакала мимо него с криками: «Майор Грир! Майор Грир!» В чем дело, черт возьми?!

Рядом стоял Уилко и, разинув рот, наблюдал за бешеной скачкой. Следом за девушкой по склону спустился ее отряд.

— Доделай сам! — велел Майкл Уилко, а когда тот не отреагировал, вложил ему в руку гаечный ключ. — Давай, не тяни время. Пора отсюда уезжать!

Майкл зашагал по следам, которые оставил конь Алиши. С каждым ярдом усиливалось предчувствие: за холмом Лиш увидела нечто ужасное. Холлис с Сарой выбрались из грузовика и тоже заспешили навстречу Гриру и Алише. Лиш, едва оказавшись на земле, махнула рукой в сторону холма, прочертила в воздухе большой полукруг и, сев на корточки, стала что-то рисовать на снегу. Майкл приблизился и теперь слышал разговор.

— Какой еще легион? — спросил Грир.

— Они наверняка всю ночь шли. Следы совсем свежие.

— Майор Грир… — начала Сара, но тот предостерегающе поднял руку, тише, мол, помолчи.

— Какой еще легион, лейтенант Донадио?!

— Легион, о котором вам рассказывал Питер. Он движется прямо к той горе.

64

Тео проснулся от ощущения, что падает, кубарем катится в мир людей, открыл глаза и еще несколько минут пролежал неподвижно. «Приснился ребенок!» — подумал он и потянулся к Маусами. Вот она, рядышком, пошевелилась и подтянула колени к животу. Отсюда и странные ощущения: ему приснился малыш.

Он продрог, лоб блестел от пота. Неужели простуда? «Чтобы победить простуду, нужно пропотеть», — всегда говорила Учительница, да и мама тоже, гладя его пылающий лоб, когда он без сил лежал на кровати. С тех пор утекло столько воды, что жар и простуда превратились не просто в воспоминание, а в воспоминание о воспоминании. Он очень давно не болел и просто забыл, что при этом чувствуешь. Тео откинул одеяло и, встав, задрожал от холода: испаряющийся пот лишал его драгоценного тепла. Надо же, заснул в рубашке, в которой целый день колол дрова во дворе! Зато теперь они готовы к зиме: все закрыто-заперто-укупорено. Тео скинул промокшую от пота рубашку и достал из комода чистую.

В сарае обнаружились ящики с одеждой: штаны, рубашки, носки, термобелье, свитера из материала со сложным названием, ощупью напоминающего хлопок, — с некоторых даже магазинную упаковку не сняли. Кое-что повредили моль и мыши, но многое прекрасно сохранилось. Люди, закупившие эти вещи, явно запасались впрок.

Тео взял ботинки, дробовик и спустился на первый этаж. Огонь в камине догорел, превратив дрова в пепел. Сколько времени, Тео не знал, но чувствовал: близится рассвет. На ферме у них с Маус выработался определенный ритм: едва стемнеет — ложились спать, чуть рассветет — просыпались. Тео начал ощущать время по-иному, как нечто естественное, согласующееся с его биологическими часами, которые долгое время стояли, а теперь заработали. Отчасти это объяснялось отсутствием прожекторов, отчасти — атмосферой самого места. Маус прониклась ею еще в день первой рыбалки и, вернувшись с реки, заявила, что они здесь в безопасности.

Тео обулся, снял с крючка толстый свитер, проверил, заряжен ли дробовик, и вышел на крыльцо. За холмами, опоясывающими долину на востоке, небо уже порозовело. Первую неделю, пока Маус спала, Тео все ночи сидел на крыльце, и на заре сердце каждый раз сжималось от боли и грусти. Он с детства боялся темноты, боялся того, что она таит, и никто, даже отец, не рассказал ему, как прекрасно ночное небо. Никто не объяснил, что, глядя на него, прикасаешься к вечности, чувствуешь себя большим и при этом крошечным. Забыв о холоде, Тео любовался звездами и полной грудью вдыхал студеный ночной воздух, мгновенно разгонявший остатки сна. Раз встал, нужно развести огонь, чтобы Маус не просыпалась в холодном доме.

Тео спустился во двор. Несколько дней подряд он только и делал, что таскал из леса поваленные непогодой деревья и рубил дрова. Пила, которую он нашел, никуда не годилась: зубцы изъела ржавчина, зато топор оказался в самый раз. Теперь плоды его трудов аккуратным штабелем лежали и в амбаре, и под карнизом дома, заботливо укрытые брезентом. Высохшее за лето дерево наверняка будет хорошо гореть!

Тео шагал к приоткрытой двери амбара и думал о людях с фотографий, которые нашел в первую неделю. Интересно, они были счастливы? Других фотографий не попалось, а посмотреть в машине он догадался лишь пару дней назад. Толком не понимая, что ищет, Тео несколько минут бездумно сидел на водительском сиденье, нажимал на кнопки и щелкал выключателями. Наконец открылся бардачок, где лежал целый ворох карт, а под ними — кожаный бумажник, в одном из отделений которого хранилась карточка с надписью: «Налоговый комитет Юты, транспортный отдел». Чуть ниже стояли имя и адрес: «Дэвид Конрой, Мансард-плейс, д. 1634, гор. Прово, штат Юта». «Вот кто эти люди! Семья Конрой», — объяснил он потом Маусами, показав карточку.