– Это вряд ли.

– Ты никогда не сдаешься?

– У меня нет вариантов.

– Упрямая…

Под моими ладонями билось сердце. Оба сердца… бешено, неистово, выдавая лорда с головой – каким бы спокойным он ни казался, я волновала его не меньше. А может, иллюзия сна создавала такое впечатление.

– Ты программа, – выдохнула я, чувствуя, как теплые ладони касаются обнаженной кожи бедра. – Просто программа в моей голове, ты нереален.

– Уверена? – его губ коснулась усмешка. – Откуда программа может знать, как ты мне ответишь? Откуда программа знает, как тебя касаться?

– В твоем мире очень много того, чего я не понимаю.

– А в своем ты понимаешь все?

И снова загнана в угол, и снова дыхание обжигает губы. Этот сон был бесконечен, я терялась в нем и начинала верить. Тем более что части меня верить даже хотелось. Тонуть во взгляде, затуманенном желанием, слушать бархатистый ласковый голос – новые ощущения, и я забирала все, что мне давали.

Руки Фортема медленно провели вдоль замка на платье, и прохладная ткань упала к ногам. Я зажмурилась, вдруг озябнув, испугавшись собственного несовершенства. Ему были доступны красивейшие девушки, а мой образ жизни оставил свои отметины.

– Не закрывай глаза, – попросил он.

– Зачем тебе это? Ты ведь ненавидишь меня.

– А ты?

Я замолчала, с трудом подавив желание снова зажмуриться. Он не опускал взгляд, но никогда еще я не чувствовала себя уязвимее. Текли долгие секунды, а когда я решилась заговорить, голос вдруг почти исчез.

– Я не… никогда не делала того, чего ты хочешь.

– Это же сон, – улыбнулся Фортем. – Не думай об этом.

У меня вырвался стон, когда его ладони погладили спину и плечи. Последняя попытка воззвать к собственному голосу разума оказалась безуспешной.

– Хватит… не бойся.

Я замерла, когда его пальцы скользнули по груди, обрисовали давний шрам на шее, обхватили затылок. А губы вновь накрыли мои в поцелуе.

– Скажи мне, чтобы я перестал. Последний шанс, Паулина.

От мягкого и хриплого «Паулина» разум куда-то улетучился. Мы стояли так близко, что моя обнаженная кожа касалась его. От касания словно било током. Мужчина подался вперед, и я, не удержавшись, отступила, ожидая, что сердце уйдет в пятки – от ощущения пустоты под ногами.

Но вместо этого я запнулась обо что-то мягкое и упала на спину. Тяжесть тела мужчины казалась абсолютно реальной. Его запах, учащенное дыхание, блуждающие по моему телу руки. Казалось, это не кончится никогда, а если и кончится – то лишь потому, что напряжение, подошедшее к своему пределу, просто-напросто меня убьет.

Ласка и нежность превращались в страсть, а движения стали отрывистыми и грубыми. Но эта грубость была продиктована лишь нетерпением, и мое было не меньше.

Первое движение внутри отозвалось сладкой болью, а весь мир сузился до одного-единственного человека. Я потерялась в вихре странных, но поразительно ярких вспышек, растворилась в этом сне, не оставив ни единой связной мысли. Мириады звезд сверкали далеко вверху, а потом красочным калейдоскопом оставили меня в абсолютной тишине.

И только громко, переживая оглушительную развязку, билось сердце.

* * *

Я проснулась совершенно разбитая и уставшая. Впрочем, проснулась сильно раньше назначенного времени – так что странные сны могли быть и ни при чем. Но как бы то ни было, я застонала и поморщилась. Голова немного болела и кружилась, мне хотелось снова заснуть, но я знала, что уже не смогу доспать положенное.

Пришлось пообещать себе, что обязательно прилягу на пару часов днем. А еще…

– Убью! – прорычала я, не открывая глаз.

А когда услышала удивленное: «Кого убьешь?» – резко подпрыгнула и натянула одеяло до подбородка. Встретилась взглядом с Люком, который тут же мучительно покраснел.

– Прости! – выпалил он. – Я не хотел тебя смущать, я просто зашел поздороваться и спросить, не хочешь ли ты прогуляться. С тобой все в порядке?

– Плохо спала. Ваш лорд-ксенофоб выдал мне зверский чип для изучения законов. Ну, или уголовный кодекс слишком большой для моих мозгов.

Я прислушалась к себе и поняла, что хотя бы на процесс обучения игрушки Фортема не влияли. Похоже, у меня случился перегруз от одновременного восприятия такого количества информации. А еще прибавим к этому явную (и весьма губительную для здоровья) неудовлетворенность, оставленную дурацким сном, – и получим принцессу, вставшую не с той ноги.

– Куда прогуляться? – Смысл слов императора доходил до меня не сразу – путался в извилинах, которые щедро переворошил местный рептилоид.

– Я хочу показать тебе музей истории галактики. Ты отлично говоришь, выучила язык. Мирна сказала, что сегодня тебе ставили чип с законами. Это просто замечательно, но к празднику мне бы хотелось, чтобы ты немного знала историю, хотя бы в общих чертах.

– А историю не учат чипами?

Люк улыбнулся:

– Хватит с тебя пока что чипов. Организму нужно привыкнуть к новому способу восприятия информации. Отдохнешь несколько дней, а потом подумаем, как организовать твое обучение всеми способами.

От парня не укрылось, как я облегченно выдохнула. Хоть несколько дней мне дадут прийти в себя и… обдумать план ответного удара.

Правда, тут же моя радость была встречена и сметена начисто следующей фразой:

– Сегодня посетим музей, а завтра присоединишься к лекциям Аднара. Он очень интересно рассказывает.

«А-а-а-а!» – пронеслось в голове. Но я успела тактично промолчать и решила разобраться с преподавательскими талантами ксенофоба немного позже.

– Если ты не против, мы будем ждать тебя внизу.

Не ускользнуло от внимания и сразу напрягло «мы». Явно Люк потащит с собой ручную игуану, а я буду вынуждена все утро выносить Фортема, полного превосходства и удовлетворения после удавшейся таки мести.

Люк ушел, вернулась Мирна. По ее лицу я поняла, что присутствие императора в чужих покоях вообще-то не слишком обычное дело. В этом не было ничего особенного для него – ведь он навещал сестренку. А вот я чувствовала себя немного неловко, потому что знала правду. И в перспективе это должно было длиться всю мою жизнь.

Сейчас притворяться было просто. Фортем защищал правду объективную, какими-то своими путями ограничивая доступ к моей крови и другим вещам, способным установить родство. Я просто осваивалась в новом окружении. Но потом, когда я лучше узнаю Люка, скрывать правду станет сложно прежде всего потому, что врать человеку, который тебе дорог, не так-то просто. И что бы обо мне там ни думал Фортем, кое-какие принципы у меня имелись.