к среднему рифею и попадает опять на тот же интервал — 1000–1200 млн. лет назад. Однако червя-илоеда никак нельзя назвать примитивным существом. Очевидно, нужно было еще какое-то время на развитие животных до такого относительно высокого уровня. Если все эти доводы верны, то появление многоклеточных животных отодвигается еще дальше, т. е. уже гораздо ближе к нижней границе рифея, на рубеж в 1500–1600 млн. лет.

По второму вопросу — где они появились — споров идет гораздо меньше. Это были, очевидно, не очень глубокие морские отмели, где пышно произрастали водоросли. Впрочем, высказывались предположения и о том, что древняя фауна появилась сначала на огромных океанических глубинах. Поэтому, мол, так мало их остатков сохраняется в древнейших осадочных породах. Но с этим трудно согласиться: несомненно, что первые животные питались растительной пищей, а для жизни водорослей необходим свет. И чего ради первые животные стали бы забиваться вместо пышных водорослевых пастбищ в черные безжизненные океанические пучины? Ведь теперешние обитатели глубин ушли туда, чтобы избежать конкуренции с другими животными. А в те далекие времена пусть даже самые слабые и примитивные существа были поистине властелинами морей: никого другого-то на планете вообще не было! Правда, современные синезеленые водоросли нередко содержат вещества, мало полезные, а то и ядовитые для животных. Недаром массовое развитие водорослей в Каховском или в Куйбышевском искусственных морях приносит столько хлопот жителям прибрежных поселков: вода сначала «зацветает», а потом начинает «гнить». Может быть, что-то сходное наблюдалось и в древних водоемах. Но вряд ли можно допустить, что такие условия существовали на всех отмелях земных морей.

Менее вероятным выглядит предположение, что первые животные появились где-то в континентальных озерах. Мы уже говорили, что для защиты от губительной ультрафиолетовой радиации им был нужен постоянный надежный покров воды толщиной метров в десять. А озера все-таки водоемы недолговечные.

Итак, примерно 1,5 млрд. лет назад в морях нашей планеты появились первые многоклеточные животные. Эти животные не имели ни раковин, ни панцирей, словом, никаких скелетов, ни внутренних, ни наружных. Поэтому так редко сохраняются их остатки в древних горных породах. Метаморфизм осадочных пород превращает известняки в мраморы, глины — сначала в глинистые, а потом в кристаллические сланцы, песчаники — в сливные кварциты. При этом перекристаллизовываются и стираются со страниц геологической летописи даже гораздо более крепкие раковинки или костяки более молодых ископаемых живых существ. А неизмененных, не-метаморфизованных докембрийских пород почти не существует. Требовались совершенно уникальные условия, чтобы образовались и сохранились отпечатки, слепки таких мягкотелых животных. И все-таки общее число находок докембрийских бесскелетных остатков измеряется многими сотнями.

Подавляющее большинство их происходит из одной точки — из района Эдиакары, расположенного в Австралии, к северу от города Аделаиды. Здесь, в засушливом полупустынном районе, австралийский геолог Р. Спригг в 1947 г. обнаружил своеобразные отпечатки на поверхностях напластования песчаников Паунд, относящихся к верхней части докембрийской серии Аделаида. С тех пор это место посещалось геологами много раз, и общее число находок сейчас превышает 1400 экземпляров, среди которых определены представители 25 видов животных, относящиеся по крайней мере к 19 родам. Особенно много и плодотворно занимается поисками и изучением этих остатков М. Глесснер.

Основная часть эдиакарских животных были кишечнополостными. Больше всего среди них (13 видов) медузоподобных организмов. Тут и очень крупные (до 40 см в диаметре) эдиакарии, и совсем маленький лоренцинитус, имеющий в поперечнике всего 5–6 мм, и плоские гладкие бельтанеллы (рис. 20) и радиально-ребристые псевдоризостомитесы — словом, они очень разнообразны и по внешнему облику, и по размерам. Но особенно поразительно то, что мы имеем дело с отпечатками медуз, таких, казалось бы, совершенно непригодных для захоронения организмов. Ведь медузу и из воды-то обычно вынуть нельзя, ее студенистое, похожее на кисель тело протекает между пальцами. И это — не единственный случай таких находок. Отпечатки, похожие на австралийских медузообразных существ, встречены и на других континентах, в частности, в валдайских отложениях Прибалтики — остатки бельтанелл, на Кольском полуострове — эдиакария, в Приднестровье — цикломедуза.

Рис. 20. Так выглядят некоторые отпечатки мягкотелых бесскелетных животных из верхних горизонтов докембрия.

1,3,4 — остатки организмов из группы рангеид, возможных кишечнополостных: 1 — птеридиниум из системы Нама Юго-Западной Африки (по П. Клауду); 3, 4 — чарния из кварцитов Паунд Южной Австралии, уменьшено в 2 раза (по М. Глесснеру); 2, 7 — медузообразные организмы; 2 — отпечатки, близкие к бельтанеллам из верхнего докембрия Русской платформы (находка А. А. Клевцовой), увеличено в 2 раза; 7 — бельтанелла (уменьшено в 2,5 раза) из кварцитов Паунд Южной Австралии (по М. Глесснеру); 5, 6 — возможные предки трилобитов: 5 — вендия из верхнего докембрия Русской платформы (по Б. М. Келлеру), увеличено в 1,8 раза; 6 — сприггина (натуральная величина) из кварцитов Паунд Южной Австралии (по М. Глесснеру); 10 — диккинсония из тех же слоев (уменьшено в 2 раза); 8, 9 — организмы неясной систематической принадлежности из кварцитов Паунд (по М. Глесснеру): 8 — трибрахидиум (натуральная величина); 9 — парванкорина (увеличено в 1,5 раза).

К кишечнополостным относят и своеобразные отпечатки, напоминающие по форме отпечатки листьев и побегов растений, в частности папоротники. Сходство настолько значительно, что один из родов этих организмов был назван птеридиниум. Напомним, что один из самых распространенных родов паноротников называется птеридиум. Разница в названии в две буквы очень точно соответствует разнице во внешнем виде этих отпечатков и папоротника. Но птеридиниумы, как и близкие к ним рангеи (рис. 21), чарнии и арбореи (рис. 22) — не растения. Они очень напоминают современные «мягкие кораллы» — альционарии или «морские перья» — пеннатулярии. Это — колониальные кишечнополостные близкие родичи кораллов, но лишенные жестких скелетов. В наши дни «морские перья» распространены довольно широко от арктических морей до тропиков и от литоральной зоны, которая осушается при отливе, до глубины 6120 м (рекордная глубина обитания кораллов). Кстати, об этих своеобразных животных очень интересно писал Ч. Дарвин в своем «Путешествии натуралиста вокруг света на корабле «Бигль». Отпечатки древних «морских перьев», кроме Австралии, встречены в Англии, в Южной Африке и в Северной Америке. Найдены