Среди множества фантастических слухов военного времени эта догадка соответствовала истине. В конце второй мировой войны Япония стояла на пороге создания пилотируемого самолета-снаряда — предшественника нынешних крылатых ракет.

Когда упоение легкими победами сменилось полосой военных неудач, в Токио, как и в Берлине, заговорили о чудо-оружии, способном повернуть события вспять. Гитлеровцы связывали свои надежды с аэродинамикой, с конструированием самолетов-снарядов и баллистических ракет.

Японцы проявляли к «Фау-1» большой интерес, пообещали в обмен на чертежи самолета-снаряда снабдить это оружие простой и дешевой системой наведения. Они предложили посадить на «Фау-1» пилота-смертника, который на завершающем этапе выводил бы его на цель.

Гитлер согласился поделиться с дальневосточным союзником некоторой документацией по «проекту Пенемюнде».

И вот в горах префектуры Нагано началось осуществление проекта «Сюсуй» («Осенние воды»). Его конструкторское бюро, лаборатории и полигоны были сосредоточены вокруг городка Мацумото. В начале мая стало ясно, что на помощь из Пенемюнде рассчитывать нечего: гитлеровская Германия капитулировала.

Первый испытательный полет японского пилотируемого самолета-снаряда окончился плачевно. Ракетный двигатель заглох вскоре же после взлета, и «Сюсуй» врезался в одну из аэродромных построек. Пилот, не имевший катапульты, погиб.

Несмотря на неудачу, работы над проектом «Осенние воды» продолжались в лихорадочном темпе. Никто уже не помышлял об использовании нового оружия для ударов с подводных лодок по Сан-Франциско и Лос-Анджелесу. «Сюсуй» стал нужен прежде всего для перехвата американских бомбардировщиков «Б-29».

С целью подчеркнуть первостепенную важность проекта «Сюсуй» в Мацумото прибыл флигель-адъютант императорской ставки. Однако по иронии судьбы его визит совпал с речью императора о капитуляции. Всю последующую неделю на школьном дворе в Мацумото полыхали костры из бумажных кип. Проект «Сюсуй» так и остался тайной для большинства японцев.

Проснувшись 1 января 1945 года, жители Хиросимы увидели редкое для их города зрелище. Первый день нового года ознаменовался снегопадом. О снеге в Хиросиме не помнили даже старожилы. Так что был большой соблазн считать его добрым знаком. Кое-кто, впрочем, вспоминал, что у японцев белый цвет символизирует траур. Но высказывать такие мысли вслух решались немногие. Жандармерия имела разветвленную сеть осведомителей, и авторам панических слухов грозил военный трибунал.

Вовсе не пострадавшая от бомбежек, Хиросима выглядела почти так же, как и до войны, если не считать трех похожих на просеки противопожарных полос. Они были созданы в дополнение к семи рукавам реки Ота, которые и так делили городскую территорию на части. Хиросимцев заставляли собирать сосновую хвою и ссыпать ее в кучи вдоль городской черты. Местные власти наивно надеялись, что, если поджечь эту хвою в случае налета, клубы дыма уберегут Хиросиму от бомбардировщиков противника.

Жители Токио встретили 1945 год дрожа от холода. В городе не было топлива, в домах жгли что попало. Нужно было полдня мерзнуть в очереди, чтобы попасть в баню. Но даже там, вопреки обыкновению, люди молчали. Ни о положении на фронтах, ни о карточках, ни даже о налетах никому говорить не хотелось.

11 февраля 1945 года закончилась конференция трех союзных держав, участники которой — Сталин, Рузвельт и Черчилль — договорились о том, что через три месяца после разгрома Германии Советский Союз вступит в войну против Японии.

19 февраля американская морская пехота высадилась на острове Иводзима. В тот же день командование императорской армии впервые призвало народ быть готовым к вторжению противника непосредственно на Японские острова.

Тем временем стратегическая авиация США наращивала удары по Японии с Марианских островов. Бомбардировщики «Б-29», впервые получившие массовое применение на Тихоокеанском театре военных действий, чувствовали себя неуязвимыми. «Сверхкрепости» вели бомбометание с 10 тысяч метров, тогда как японские истребители «Зеро» не могли подниматься выше 8 тысяч.

Однако с военной точки зрения эффективность этих налетов была весьма низка. За четыре месяца (с начала ноября до начала марта) «Б-29» так и не смогли вывести из строя ни одного из одиннадцати главных объектов японского военно-промышленного комплекса. Тогда командующий 20-й воздушной армией США генерал Кертис Лимэй решил перейти к ночным бомбежкам с небольшой высоты, используя преимущественно не фугасные, а зажигательные бомбы.

В ночь с 9 на 10 марта эта новая тактика была впервые применена против густонаселенных районов восточной части Токио. Операция под кодовым наименованием «Молитвенный дом» началась сразу же после полуночи. Токийский залив и устье реки Сумида серебрились под луной, и светомаскировка города была бесполезной. Три эскадрильи по двенадцать бомбардировщиков сбросили первые канистры с зажигательной смесью в заданных точках. Вспыхнувшие от них пожары соединились в огненные кресты — ориентиры для трехсот «сверхкрепостей», летевших следом.

Тесно прижатые друг к другу деревянные домики вспыхивали, как солома. Переулки разом превращались в огненные реки. Обезумевшие толпы людей бежали к берегам Сумиды и ее протоков. Но даже речная вода, даже чугунные пролеты мостов стали обжигающе горячими от чудовищного жара. Над городом бушевали огненные смерчи ураганной силы. Вызванные ими турбулентные воздушные потоки швыряли американские «сверхкрепости» так, что летчики едва сохраняли управление.

За одну ночь в Токио погибло от пожаров свыше ста тысяч человек больше, чем пять месяцев спустя в Нагасаки от атомной бомбы. Миллион с лишним горожан остались без крова. Была разом уничтожена четверть жилого фонда японской столицы. (Примечательно, что район Маруноути, где сосредоточены штаб-квартиры крупнейших банков и концернов, остался нетронутым.)

11 марта, через сутки после возвращения с операции, те же «Б-29» были посланы бомбить Нагою. 13 марта они совершили налет на Осаку. 17 марта наступила очередь Кобе. На четыре крупнейших японских города за неделю было сброшено 11 000 тонн зажигательных бомб.

Утром 18 марта император Хирохито выехал из дворца в своем черном лимузине с изображением золотой хризантемы. День был ветреным. Над развалинами клубились облака пыли и пепла. Перед храмом Хатиман император остановился, чтобы выслушать доклад министра внутренних дел. Из него явствовало, что даже землетрясение 1923 года не причинило японской столице столь больших жертв и разрушений.

Удар по Токио был действительно самым безжалостным. Его можно сравнить только с разрушением Дрездена. 13 февраля 1945 года около восьмисот английских бомбардировщиков «Ланкастер» забросали этот переполненный беженцами город сначала зажигательными, а затем фугасными бомбами. На следующий день свыше трехсот американских «летающих крепостей» «Б-17» в сопровождении двухсот истребителей завершили уничтожение Дрездена, известного своими историческими памятниками, а отнюдь не военными объектами. Число погибших в результате операции «Удар грома» тоже превысило сто тысяч человек.