Эбола выронил бутылку шампанского. Приземлившись вертикально донышком вниз, она эякулировала в воздух праздничным гейзером густой белой пены.

— Ёрп! Ёрп! — Между ног Бэби проскочил Ревор, кубарем скатился по ступенькам, пролетел сквозь фонтан пены и выполнил идеальное тройное сальто спиной вперед прямо в бассейн. Торпедой проскочив под водой, он выплыл между ног одной из поклонниц.

Объем легких у Ревора был превосходным, в силу чего ойой всегда был популярным гостем на вечеринках у бассейнов всей открытки.

Девчонки тем временем спустились по эфирным ступеням, которые у них за спиной рассосались. Бэби уже переоделась в крутую розовую миниюбку из поддельного меха, облегающий черный топ с люрексом, чулки–сеточки и сапоги на шнуровке по колено. Пупсик по–прежнему оставалась в черной коже, но теперь в придачу появились астероидный пояс и «Док Мартенсы». Ляси надела белую футболку, джинсы и кроссовки — «всезвездные» «Конверсы». Свои антенны она повязала цветными ленточками с бантами.

— О, бэби! — воскликнул Эбола, неуклюже вскакивая на ноги и хватаясь за ширинку.

— Да? — ответила Бэби. Откуда он узнал ее имя? Она, в свою очередь, тоже схватилась за промежность, думая: в земной монастырь…

— Фуа–а! А вы, цыпочки, тут надолго или как? Может, э–э, мы бы могли, знаете, чем–нибудь заняться?

Что он имеет в виду? Пупсик решила это выяснить. Просканировала его мозги, и антенны ее окаменели в раздражении.

— Я так не думаю, мордожоп, — прошипела она, однако признала: — Конечно, я говорю только за себя.

— За меня тоже, — подтвердила жизнерадостно Ляси.

— И за меня, — кивнула Бэби.

Блять! С тех пор, как он стал рок–звездой, ни одна цыпочка не реагировала на него так плохо. Не иначе, все дело в волосах. Подстрижется сегодня же. Наверное.

— С моей точки зрения, волосы — наименьшая из твоих проблем, — заметила Пупсик, улыбнувшись, когда трупообразная физиономия певца приняла оттенок бледности еще белее[54].

— Смотрите! — возбужденно взмахнула руками Ляси. Она вышла на балкон проверить, какой вид на гавань оттуда открывается. И заметила барельеф на стене — оргию херувимов. — Угадайте, кто тут до нас побывал?

— Четко, — восхитилась Бэби. — Очевидно, мы попали в правильное место. А куда девался Ревор?

Поверхность бассейна вскипела дорожкой пузырьков — его еще больше взбаламучивали поклонницы, сражавшиеся за внимание Ревора. Все равно Ревора они всегда предпочтут какому–то рок–звездному позеру — рок–звезды никогда не бросаются на тебя.

Если, конечно, ты не инопланетная девчонка из преисподней. Бэби почувствовала что–то у себя на ноге. То были губы Эболы. Пораженная, смотрела она, как пара розовых слизней тянет склизкий след по ее сапогу от лодыжки к колену; за ними тащилось много волос и скрипучей кожи. Бэби нежно его отпихнула. Эбола, не вставая с четверенек, воззрился на нее, и его щетинистое мурло исказилось жалкой мольбой. Бэби дернула подбородком. Смешно, подумала она, тыльной стороной ладони стирая его слюни с сапога. В этом землянине не меньше секса, наркотиков и рокенролла, чем в Джейке. Однако ее совершенно не тянет проводить на нем сексуальные эксперименты; вообще–то мысль о них ее даже отталкивает.

— Влэ–э, — сказала она.

— Используй меня, — взмолился Эбола, одурев от похоти. — Злоупотреби мной.

Ляси подступила к Эболе сзади и, утвердив сапог на его вздыбленном заду, отправила его юзом по полу.

— Еще, — выдохнул Эбола.

Ляси исполнительно воздвигла ногу ему на копчик и пожала плечами. Земляне. Страннорама.

Бэби дала остальным знак и свистнула Ревору. Тот выскользнул из коллективной хватки поклонниц. Энергично отряхнувшись и окатив водой по–прежнему ошеломленного и распростертого Эболу, Ревор подскочил к девчонкам, ожидавшим лифта. Двери разъехались, и вся компания вошла.

В лобби девонки едва не возбудили бунт эротического смятения. Обычно степенные матроны прижимались обильными ужемчуженными грудями к тощим и жаждущим грудинам носильщиков в зеленых куртках. Бизнесмены в костюмах от «Армани» неистово наскакивали на колонны, где висели памятные благодарности Фила Коллинза и Клиффа Ричарда[55], и по ним елозили. Стая поклонников «Крученого Ублюда» сшибла с центрального стола в лобби огромную цветочную композицию, дабы насладиться парой зажиточных тайваньских молодоженов в их медовый месяц и равно подарить наслаждение им.

Девчонки отметили все эти неистовства. Но поскольку иного опыта земного поведения у них не было, они просто сочли, что это нормально.

А тем временем на крыше «Себела» «Дочдочь», автоматически отключившая систему освещения «Блескоматик» после ухода хозяек, оставалась практически незаметной для прохожих. Тем же, кто поднимал голову и замечал блюдце, и мысли никакой не закрадывалось. А если и закрадывалось, все считали, что это еще одна реклама какого–нибудь модного шампуня, в которой шампунь вроде бы и ни при чем. Да и что такого реклама вообще может сообщить о мытье волос, чего ты и без нее не знаешь? Выйдя из гостиничного хаоса на пропитанную солнцем улицу, Бэби порылась в сумочке и нашла «Локатрон» устройства самонаведения. Подняла и набрала код Джейка — ЖИВЧИК 1.

§

А в Ньютауне тем временем Джейк и Тристрам пытались убедить Сатурну и Небу, что миска чили, оседлавшая демаркационную линию холодильника, на самом деле отчасти принадлежит им по праву местонахождения. В этот момент устройство в заду Джейка вдруг испустило тихий атональный бип.

— Фу, — заметила Неба.

— Мистер Натурал[56], — спел в ответ Джейк, нимало не смутившись, и почесал зад.

— Ну все, — объявила Сатурна. — Никакого чили вам, мальчики. А то еще хуже будет.

— А мне–то за что? — обиделся Тристрам. — Я же не пердел. Нечестно, как не знаю.

§

Зарегистрировав сигнал, «Локатрон» вспыхнул огоньком. Бэби сняла показания. Расстояние от «Особняка Себел» в восточных пригородах Сиднея до Ньютауна в глубине западных для землян представляло собой геморроидальный путепровод. Но для стаи межгалактических чужих девчонок с реактивным приводом то была всего лишь рокада напрямик.

— Если вам, девочки, не хочется заняться чем–нибудь другим, — сказала Бэби как можно безмятежнее, — я бы на самом деле снова нашла того землянчика. У меня такое чувство, что мы с ним еще не вполне закончили.