— И что? Ничего плохого я не вижу.

— Это, если приходить ночевать! — сорвалась на крик Наталья.

— Перестань! — начал злиться Сердюк.

— Не перестану! Ты, Толя, со своей «любимой женой» — службой совсем забыл о семье. Егор совершенно отбился от рук!

— С чего ты взяла? Нормальный парень!

— Нормальный?! Ты посмотри на часы!

— Он уже не мальчик, целых двадцать лет.

— Ты знаешь, кто у него друзья?

Сердюк замялся и в душе готов был признать, что в последнее время мало уделял внимания сыну. Институт и мотогонки, казалось, надежно ограждали его от «улицы».

— Байкеры! — выпалила Наталья.

— А они что, не люди?

— Ты посмотри, что про них говорят по телевизору! Одни наркоманы и чокнутые. Толя, поговори с Егором пока не поздно! Его надо оторвать от этой компании.

— Хорошо! Только не накручивай меня.

— Я не накручиваю. Но сердцем чувствую: они его до добра не доведут.

— Все, хватит! Я завтра поговорю с Егором! — отрезал Сердюк.

Неприятный разговор испортил и без того паршивое настроение. Он поднялся из-за стола, прошел в зал и включил телевизор. Экран вспыхнул яркими красками трибун малой арены «Лужников», и волнующий рокот тысяч болельщиков заставил дрогнуть сердце заядлого болельщика. Шла двенадцатая минута второго периода, счет на табло 2:1 в пользу «Динамо» прибавил ему настроения и на время заставил забыть о Гастролере, службе и продолжавшей ворчать в соседней комнате жене.

Острая и бескомпромиссная игра старых соперников отвлекла на время. Стремительные атаки накатывались то на одни, то на другие ворота, шайба, как мышь, металась под клюшками хоккеистов. К концу периода уральцы сумели переломить игру, и все чаще их мощные броски угрожали воротам динамовцев. Гол назревал, и на последней минуте шайба, словно пойманная рыба, затрепыхалась в сетке ворот бело-голубых. После перерыва магнитогорцы усилили натиск, и еще две безответные шайбы пропустили динамовцы. Финальный свисток судьи подвел печальный для Сердюка итог — счет на табло был 4: 2 в пользу «Магнитки».

Проигрыш любимцев не добавил настроения. Он возвратился на кухню и еще долго возился с моделью парусника-корвета, а когда прошел в спальню, жена вновь напомнила о сыне.

— Толя, Егор так и не пришел?

— И что? — буркнул он.

— Ты с ним поговори. Первый час, а его нет дома.

— Наташа, он взрослый человек и голову на плечах имеет.

— Взрослый, говоришь?! Как связался с байкерами, так все и покатилось. Последнюю сессию с тройками сдал.

— Хорошо-хорошо, я же сказал, поговорю! А теперь давай спать, — ушел он от продолжения неприятного разговора.

«Да, надо обязательно переговорить, а то с этими гастролерами скоро про сына родного забуду», — решил Сердюк и повернулся к стенке. В меркнущем сознании бледными масками то возникали, то проваливались в темноту лица Митрова, Стельмаха, Дудинца, Оноприенко и Литвина. Они корчили ему рожи и злорадно хихикали.

Пустая пачка из-под сигарет «Кент» и мало что говорящая информация по ракетному комплексу «Тополь» в тот злополучный для резидентуры ЦРУ в Киеве день не стали последним сюрпризом, который преподнес ей Фантом. Саливана, питавшего надежду на то, что установленные технарями Дункана в камере хранения миниатюрные видеокамеры дадут результат и Инициативник, наконец, «засветится», ждало жестокое разочарование.

После того как Перси оставил в тайнике деньги, смена операторов, дежурившая в посольстве и не спускавшая глаз с мониторов, к своему изумлению увидела на экране не физиономию неуловимого Фантома, а усыпанное веснушками лицо мальчишки. Воровато оглянувшись по сторонам, он открыл ячейку хранилища, вытащил сверток с долларами и, крутнувшись волчком, шмыгнул в толпу.

Саливан, а вместе с ним Перси, Ковальчук и Дункан тупо смотрели на тускло мерцающий экран, с которого на них щурилась нахальная рыжая физиономия, и не могли найти слов. Фантом в очередной раз сделал им козью морду и оставил в дураках. Одним ловким ходом он легко ушел от наблюдения и чужими руками утащил из-под носа американской разведки «каштан» в десять тысяч долларов.

— Мерзавец! Подлец! — взорвался Саливан, и его кулак с грохотом обрушился на крышку стола.

— Э-э, кто бы мог подумать? — растерянно пробормотал Дункан.

— Во, дает! — восхитился Ковальчук.

Перси промолчал, чтобы лишний раз не попасть под горячую руку рассвирепевшего Саливана. Но это не спасло. Метнув на него испепеляющий взгляд, тот дал волю гневу.

— И это все вы, Марк! Изменник на месте?! Черт вас дернул тащить эту мерзость ко мне!

— Сэр, я только выполнял свой долг, и не моя вина, что все так получилось, — попытался объясниться Марк.

Но Саливан не стал даже слушать и костерил на чем свет стоит всех подряд. Попал под этот накат и Дункан. Без вины виноватый, он растерянно хлопал глазами и, когда к нему вернулся дар речи, осекся на первом же слове. Саливан и ему заткнул рот, припомнив все, что было и не было. Хитрый Ковальчук предпочел не переть на рожон и отступил в сторону. Перси угрюмо смотрел в пол и чувствовал себя так, будто его с головой окунули в дерьмо. Вольно или невольно, но он оказался первым и, похоже, станет крайним в этой скандальной истории.

«Черт бы с ним, с Фантомом! Прокол с ним еще как-то можно объяснить. Мало ли, всякое случается. Но на что списать десять тысяч долларов? На что?! На глупость? Но на чью? Это же надо в конце службы, и так обгадиться! Теперь все зависит, как Саливан повернет дело», — терзался Перси.

Тот, словно прочел его мысли, яростно прорычал:

— Это же надо так обгадиться! Что прикажешь докладывать в Лэнгли? Что? Я тебя спрашиваю, Марк?!

Тому ничего другого не оставалось, как молча проглотить обиду.

— Подождать, — выдавил из себя Дункан.

— Да?! Сэм, тебе легко говорить. А мне что делать, когда вопрос на контроле у директора? И потом, на что десять тысяч спишем?

— Сэр, может, не стоит сгущать краски? Подождем, его следующий ход, — пытался сгладить ситуацию Перси.

— Что?! Ход! С вашими ходами, Марк, мы уже превратились в посмешище!

— Сэр, но Фантома тоже можно понять. Он серьезно рискует и потому страхуется.

— Страхуется?! А кто мне десять тысяч вернет? Кто?!

— Сэр, Фантому нужен миллион, и он проявит себя, — неожиданно проявил смелость Дункан.

— Действительно, нас же никто в шею не гонит! — поддержал его Ковальчук. — А деньги, что деньги, спишем на выборы. Тысячей больше, тысячей меньше — какая разница? Ни сегодня, так завтра между «оранжевыми» и «синими» такая драчка начнется, что только успевай нашим ненасытным «кроликам» «капусту» подкидывать.