Дежурный знал, что Ромку можно пропускать к Антону в любое время. Из лечебных соображений, как объяснил Виктор Сергеевич.

Антон был у себя в комнате. Сидел за столом и смотрел в окно. Ничего не хотелось – ни читать, ни заниматься. Жизнь теряла смысл. Через две недели уедет Ромка, тогда вообще….

И вдруг – дверь нараспашку, и Ромкина лохматая голова в дверях:

– Идём скорее, сейчас, или никогда. Виктор Сергеевич у директора.

– А если кабинет заперт? – Они уже бежали по лестнице.

– Вот скрепка.

– Ты умеешь скрепкой?

– Не всякий замок, но вдруг повезёт. Стой на лестнице. Если вернётся, задержи, хоть на пару минут Я услышу голоса и спрячусь в туалете.

Господь был за них. И двери были не заперты, и папку Антон вычислил точно. И через три-четыре минуты они уже сидели в комнате у Антона, и он записывал второй адрес в новенькую, подаренную Ромкой, записную книжку: Сергеева Марина Николаевна, Морская, дом три квартира 27.

Смену увозили автобусами, «Ласточка» уже стояла на зимовке. И для Антона наступила, наверно, самая чёрная полоса.

Уехал Роман, Женя не приезжала. Сначала он встречал каждый автобус в родительский день, потом перестал. В седьмом классе, где теперь учился Антон, он был самым маленьким.

Учился ровно, и директор для совместимости, как он говорил, не выделял его из общей программы. Но совместимости не получалось. Класс не замечал его, у подростков были свои интересы.

Директор видел, что мальчик подавлен. И за шахматами с Виктором Сергеевичем он был рассеян и отвечал односложно.

– Что ты читаешь?

– Сейчас ничего.

– Как так, ты же читал запоем!

– Не попадаются интересные книги.

– А с компьютером – интересно?

– Честно?

– Конечно.

– Не очень, если бы какая-то конкретная задача.

И видел, видел профессор – мальчик совсем перестал улыбаться, говорил через силу. Все признаки депрессии – налицо.

– Виктор Сергеевич, скажите – тогда, в родительский день, моя мама приезжала?

– Откуда ты знаешь, Женя сказала?

– Сам догадался, почувствовал. Почему она не захотела со мной поговорить? Я ей не понравился?

– Антон, ты уже взрослый мальчик. У людей бывают сложные обстоятельства. Ей надо посоветоваться с мужем, твоим отцом.

– У меня, значит, есть отец. Сколько надо было времени, чтобы посоветоваться? Месяц прошёл.

– Антон, не суди их. Считай, их просто нет. Я всегда буду принимать участие в твоей судьбе, есть Женя, Сергей Николаевич.

И подумал – может, сказать ему про каникулы? А вдруг сорвётся? Лучше не рисковать.

– Я хотел бы увидеть своего отца. Он знает, что я здесь?

– Не думаю. Если твоя мама ему не сказала, не знает.

– Когда вырасту, я его найду обязательно!

– Не будем сейчас об этом.

В Санаторную зону пришла настоящая зима. В парке от снега чистили только главную аллею. На уроках физкультуры санаторий становился на лыжи.

Антон всё чаще старался оставаться один. У него была отдельная комната рядом с бывшей Жениной. Виктор Сергеевич встречался с ним по вечерам за шахматной доской.

С учёбой всё было нормально, только ни с кем из новой смены он так и не подружился. Он быстро делал уроки, это не составляло труда. Ложился на кровать в одежде поверх покрывала и смотрел в потолок. Просто тупо смотрел в потолок, мыслей никаких не было.

И вдруг однажды в голове прозвучало:

– Антон, Антон! Ты меня слышишь?

Он качнулся и оказался на ногах.

– Дэн?!

– Нет, Антон, это Чак. Нам нужна твоя помощь, мы болеем, особенно Сильвия, она может умереть. Зимний бассейн очень маленький. И не можем никому объяснить, что нужны водоросли из Тёплой бухты, иначе никто из нас не доживёт до весны.

– Я понял, постараюсь помочь. Тёплая бухта же не замерзает!

– Только не заморозь водоросли, опусти в тёплую воду, а потом к нам в бассейн. У нас тепло, они разрастутся, и мы сможем дожить до весны.

– Как вам нужен крытый бассейн!

– Конечно, это было бы прекрасно. Но пока хотя бы выпускали в большой, холодный воздух нам не страшен, а там есть подогрев…

– Я скажу Игорю Александровичу, обязательно. А за водорослями пойду сегодня же ночью, а потом – к вам. Пока!

Антон мучительно думал – пойти к Виктору Сергеевичу, рассказать ему об этом неожиданном сеансе связи? Но тогда взрослые всё сделают сами. Виктор Сергеевич позвонит в Дельфинарий, и никто не позволит ему пойти в Тёплую бухту. Для них это будет обыкновенная работа. А душа Антона жаждала подвига, хотя он себе в этом не признавался.

Лыжи он спрятал после физкультуры, засыпал снегом у забора. Надо было найти термос, кипяток был в титане в коридоре. На кухню не пробраться, да неизвестно, есть ли там термосы. Термос, термос – где его взять?

Но, наверно, если долго думать над какой-нибудь проблемой, решение находится само собой. В комнате у нянечек стоял термос! Он несколько раз прошёл мимо дверей, они всегда были открыты. Нянечки договаривались, кто сегодня будет дежурить. Тётя Маша заваривает, оказывается, травку в термосе и пьёт на ночь.

Нянечка заснула поздно, ворочалась, вставала – ей показалось, что в зале не выключен телевизор.

Наконец, из комнаты раздался довольно громкий храп. Травка подействовала, тётя Маша спала, как убитая.

Травку он вылил в графин с широким горлышком. Термос вымыл. Вода должна быть не горячей, тёплой…

Удрать можно было так же, как осенью, через окно. Даже легче, на дерево перелезать не надо, спрыгнул прямо в сугроб.

Дырка в заборе была хорошо замаскирована, правда, Антон давно не пользовался ею, пришлось разгребать снег. Для этого пригодилась фанера, на которой малыши катались с горки. Ему казалось, дорогу он знает хорошо.

Но шёл скорее, инстинктивно, чем по точному направлению. Было темно и холодно. Резкий ветер бил в бок и почти сбивал с ног. Он не знал, сколько прошло времени. Может, он заблудился? А потом – в один миг стих ветер. Выглянула луна и вдали показалась тёмная полоска воды.

Спуск был пологим. Под снегом граница суши и воды была почти незаметна. Но он пришёл! Вот она, Тёплая бухта!

Теперь только набрать водоросли. Вот уже водная гладь, совсем близко! Но он почувствовал, лёд под ногами дышит – метра два до воды тонкого льда, припорошённого снегом, и сквозь него просвечивает тёмная глубина. Этого он не предусмотрел, не мог предусмотреть!

Он снял лыжи и пошёл, пробуя лёд палкой. Почувствовал, что лёд покачивается под ногами.