«А теперь ты».

В один миг Иштван вскочил, перемахнул через стол и повалил краснолицего на пол вместе со стулом. Испуганно вскрикнув, тот со всего размаху ударился головой о бетонный пол, тело его обмякло, и он затих. Иштван сомкнул пальцы на горле краснолицего и с силой сдавил их.

Призрачный человек опустился рядом с Иштваном, на бесплотных губах его заиграла жуткая ухмылка.

«Да, давай! Дави сильнее!»

Вдруг распахнулась дверь, и комнату наводнили люди в форме. Они оторвали Иштвана от краснолицего и оттащили в сторону.

10

Иштвану снова сковали руки. Спустя некоторое время его привели обратно в комнату для допросов – хотя, возможно, это была другая комната. Он с любопытством выискивал на полу следы крови, которая должна была вытечь из раны на голове краснолицего, но либо комната действительно была другая, либо пол в ней вымыли. Опять ему задавали вопросы, но на этот раз допрос вел не один человек в форме, а несколько, и в скором времени Иштван уже плохо соображал, чего от него хотят. Куда же подевался голос? Может, теперь, обретя тело, пускай и призрачное, он сбежал? Так или иначе, Иштван его больше не слышал. Он напрягал слух, но все напрасно. Впрочем, когда вокруг столько наружных голосов, расслышать внутренний голос очень трудно.

Что бы Иштван ни сказал, казалось, его ответы не удовлетворяли спрашивающих. Они без устали продолжали задавать одни и те же вопросы, словно надеялись, что на сотый раз услышат от него другой ответ. И Иштван вообще перестал отвечать. Правда, и это нисколько не помогло: люди в форме продолжали спрашивать, но так, как будто тело Иштвана могло ответить вместо него. Они тянули его за волосы то вверх, то вниз, а потом и вовсе скинули со стула. Иштван лежал без движения на полу и гадал, вернется ли внутренний голос. Но тот не появлялся. Люди в форме окружали Иштвана, но ему казалось, будто они удаляются от него, а сам он все глубже и глубже зарывается в собственное тело, где его никто не сможет достать.

Наконец его выволокли из комнаты, протащили по коридору и швырнули в камеру. Скрипнула дверь, в замке повернулся ключ. Оказавшись один, Иштван почувствовал, как постепенно возвращается в свое тело и все вокруг обретает плотность, вновь делается реальным. И пришла боль. Оказалось, его здорово отдубасили. Руки и ноги покрывали синяки, вероятно и лицо тоже, но в камере не было ни зеркала, ни чего другого, чтобы осмотреть себя. Во рту чувствовался привкус крови, и похоже, ему выбили зуб.

Застонав от боли, Иштван забрался на узкую койку и кое-как на ней улегся. Как? Как с ним случилось все это? Почему с ним всегда происходят такие вещи, которых он не может понять? Так бывает со всеми людьми или же он какой-то особенный? Иштван вспомнил о Йенси. Младший брат намного лучше его понимал окружающий мир. Почему же это происходит? Что с ним, Иштваном, не так?

Измучившись этими мыслями, он уснул.

Проснулся Иштван оттого, что рядом кто-то стонал. Не сразу до него дошло, что стонет он сам. Все тело ныло от боли, мышцы задеревенели. Морщась и держась за голову, Иштван кое-как сел и увидел перед собой серого человека.

– Вы, – промолвил Иштван.

– Я.

– Вы настоящий?

По лицу серого скользнула довольная ухмылка.

– Мы ведь уже договорились, что я настоящий. Ты разве не помнишь?

Иштван задумался и кивнул:

– Но я мог и ошибиться.

– Да какое это имеет значение: ошибался ты или нет. Все равно больше тебе разговаривать здесь не с кем.

– О чем вы хотите поговорить?

– Ты знаешь о чем. Кто велел тебе сделать то, что ты сделал?

Иштван поглядел на него и, нахмурившись, сказал:

– Я пытаюсь объяснить, но не могу…

– Не хочешь, наверное.

– Нет, не могу. Не знаю почему.

Серый человек в задумчивости уставился на него:

– Ты ведь и вправду в это веришь?

Когда Иштван кивнул, он продолжил, терпеливо, как разговаривают с ребенком:

– Боюсь только, для нас не имеет значения, во что ты веришь. Ты владеешь определенной информацией, а мы намерены добраться до нее. Даже если ради этого придется вскрыть тебе черепушку и изучить каждый миллиметр твоего мозга. И уж мы сделаем все для того, чтобы ты никогда не смог повторить ничего похожего. – Он улыбнулся. – У нас репутация очень дотошных людей. И она вполне заслуженная.

На мгновение Иштвану захотелось вскочить и наброситься на серого человека, но он сдержался. Он боялся, что повторится то, что случилось в прошлый раз. Что серый снова сложится, превратится в плоский квадрат, а потом развернется и станет чем-то или кем-то другим. Было бы очень неприятно еще раз увидеть, как это происходит. Оставалось только сидеть и ждать. Отчасти он надеялся, что серый человек исчезнет, отчасти – что этот разговор поможет лучше понять, в какую неприятность Иштван в очередной раз вляпался.

Но серый так и не заговорил, и Иштван, прочистив горло, спросил:

– Что будет со мной дальше?

– При обычном раскладе тебя бы продолжали водить на допросы. Еще дюжину раз, а то и две. Но то, что ты сделал с моим коллегой, немного ускорило процесс.

– С вашим коллегой?

– Да. Тот человек, которого ты задушил. Вернее будет сказать, начал душить, но потом расколол ему череп. – Он погрозил Иштвану пальцем. – С твоей стороны это был не очень хороший поступок.

– Но это он велел мне, – выкрикнул Иштван и заметил, как серый весь подобрался и уставился на него немигающими глазами.

– Кто велел?

Иштван поднял руку, но тут же беспомощно опустил. Кто ему велел? В тот момент сомнений у него не возникло, но сейчас все казалось таким запутанным. Человек, который вроде и не человек, силуэт, сотканный из тумана, голос, который он слышал. А может быть, и не слышал. Как же все это объяснить? В особенности человеку с такой неправильной серой кожей.

– Я не хотел, – выдавил наконец Иштван.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Разве?

Серый улыбнулся и покачал головой:

– Нет, не ответил.

Потом вздохнул и, опершись руками о колени, поднялся со стула:

– Не важно. Ты у нас надолго, так что можешь сегодня не отвечать.

Серый человек двинулся к двери, но на полпути остановился и обернулся:

– Ты спросил, что с тобой будет дальше. Так вот, раз уж ты ускорил события, убив человека, который просто честно выполнял свою работу, в ближайшее время тебя вывезут с планеты в одно секретное место, где не действуют принятые здесь законы. Так с тобой будет проще работать. – Он улыбнулся и продолжил: – Конечно, это только так называется – «работать». К тому моменту, когда мы с тобой закончим, трудно предсказать, сохранишь ли ты рассудок.